Совершенно незаменима Мария Семеновна, когда приезжают на буровую оленеводы-ненцы. Она точно знает, как принять гостя из тундры, что сказать, куда посадить, когда подать угощение. Надо видеть ее в такой момент: грузноватая фигура излучает важность, и без того узкие глаза сведены в щелочки, тонкий, шепелявый голосок обретает державный звон. Наверное, в эти минуты и приклеилось к ней шутливое звание: «министр иностранных дел».
Свойская, приветливая, она вечно в движении. Безуспешно приучает буровиков к чистоте. С опаской относится к самодельным, плохо изолированным электроприборам. Обожает новости, выкладывает их в самый острый момент.
Вот и сейчас, уже прибрав вагончик, Мария Семеновна завершает свой визит неожиданным сообщением:
— После обеда кино казывать будут. А как картину зовут, забыла. Про жизнь.
По этому волнующему поводу на обед пришли пораньше и подружней. Бурильщик из другой вахты Анатолий Пономарев, совмещающий обязанности киномеханика, установил в вагончике-столовой аппаратуру. Незаметно даже для самих себя с едой поторапливались. Когда последний житель буровой спешно доедал тушеную оленину, раскатали самодельный экран — простыню с планочками вверху и внизу. Погас свет. Застрекотал аппарат. Сеанс начался.
В этот момент крохотный поселочек казался вымершим. В небольшом отдалении, на буровой, дежурная вахта спускала инструмент. Массивные трубы с грохотом уходили в глубь земли, мощные дизели обрушивали на буровую сотни своих лошадиных сил, северный ветер высвистывал вверху, у кран-блока, пронзительные мелодии. А рядом, в тесноватом вагончике, наливалась зноем пустыня, в экзотических стенах старой крепости красноармейцы деловито спасали ханских жен и хрипловатый голос киногероя пел щемящий романс про «госпожу разлуку»…
Расходились медленно, обсуждая события фильма. Едва принялись за обычные дела, как в вагончик пришел мастер.
— Александр, с базы сообщили: пришла из Тюмени телеграмма. С орденом тебя. Трудовое Красное Знамя.
— Вот это здорово! — загалдели парни.
— Получать в Тюмень полетите?
— Еще кого наградили?
Анищенко растерялся. Правда, в экспедиции намекали, что он представлен к награде, но ведь это всегда неожиданно. Он неловко принимал поздравления, пожимал руки, а сам еще никак не мог полностью уяснить происшедшего. Хотелось подумать, помолчать, остаться одному. Но разве уйдешь от ребят в такую минуту.
— Сан Ваныч, с вас причитается!
Именно эта веселая реплика неожиданно расставила все по своим местам. Анищенко пришел в себя, ответил уже совсем спокойно: