— Недалече живет наш ротный командир, — сказал Шелонин. — Он должен знать, куда прибыло болгарское ополчение.
— Спасибо! — сказала девушка и, поправив волосы и шляпку, пошла рядом с ним.
Офицеры навстречу не попадались, честь отдавать не нужно, и Иван мог продолжать разговор. Но о чем? Это была первая иностранка, которую он видел в своей жизни. Не покажутся ли его вопросы глупыми и смешными? Да и что он может сказать этой барышне, так похожей на тех, кого он видел в уездном городке? Там обратись с вопросом — засмеют, мужик ты, скажут, неотесанный! Коль судить по одежде — болгарка тоже не из простых, во всяком случае не мужицкая она дочь.
— Вы по-нашему хорошо говорите! — похвалил Шелонин.
— Я три года жила в России, — быстро ответила она.
— Почему?
— От хорошей жизни родину не покидают, — произнесла она таким печальным голосом, что Шелонину стало неудобно за свой вопрос.
— Это точно! — согласился Иван и тут же постарался ее успокоить: — Скоро вы будете у себя на родине, как пить дать, очень скоро!
— Как пить дать, что это такое? — Болгарка с любопытством посмотрела на белокурого голубоглазого солдата.
— Да это у нас так говорить принято, — ответил Шелонин. — Взаправду значит. Быть вам на родине в самом скором времени! — Иван осмелел еще больше: — А как звать вас, барышня?
— Елена. А вас?
— Иван.
— А вы откуда родом? — спросила болгарка.
Далече, из-под Пскова. Не слышали про такой город?
— Нет, — созналась она. — А я из Габрова. До него, близко, но там сейчас турки.
— Скоро мы их прогоним! — заверил Шелонин.
— Большое спасибо!
— Спасибо будете говорить потом, когда в вашем Габрове турок не будет! — мягко проговорил Иван.
— Надо, чтобы их во всей Болгарии не было, — с надеждой произнесла Елена.
— И во всей Болгарии не будет, как пить дать! — бросил Шелонин.
Она поняла его.
— Как пить дать… — медленно повторила Елена. — Это хорошо, Иванчо!
Она шла замедленными шагами, а Шелонин старался держаться немного позади. Лицо ее он видел тогда, когда она полуоборачивалась к нему, чтобы что-то спросить или ответить на его вопрос. Он любовался ее русыми, заправленными под шляпку волосами, длинным шарфом и коротким, ладно сидящим па ее стройной фигуре пальто, испытывая приятное чувство от того, что эта городская барышня говорит с ним, как с равным, не заносится и не важничает, смотрит на него открыто и дружелюбно.
— Сюда, — показал он на узкую, очень грязную улочку, в конце которой виднелся неказистый, кособокий домишко. Елена ступала осторожно, выбирая места посуше, а Иван, при всем своем желании помочь ей, не решался это сделать. — Вот, — показал он рукой на два окна, — тут живет наш ротный. Вы постойте в сенях, я быстро обернусь!