Я прекрасно понимал, каковы будут последствия, если английская королева сообщит своему французскому собрату, что его посол участвовал в направленном против нее заговоре Гизов. Впрочем, Генриха куда больше озаботит тот факт, что герцог Гиз покушается на его трон. Я похлопал Кастельно по плечу — мы поменялись ролями — и пробормотал какие-то ободряющие слова.
— А все потому, что я ни в чем не умею отказать супруге, — с горечью добавил он.
Я мог бы сказать, что в этом он не одинок, но что толку?
— Она думала, это вы, — добавил он, обернувшись ко мне.
— Я — что?
— Что вы изменник. И она, и Курсель все время твердили: это он выдал нас. Но знаете, что я им на это ответил?
— Что? — постарался я говорить ровным голосом.
— Сказал им: а где в таком случае Арчибальд Дуглас? А? — Он подтолкнул меня локтем, радуясь собственной проницательности. — Никто его не видел, и о нем слыхом не слыхать с тех самых пор, как начались аресты. Вот он и ответ, прямо у нас под носом. И он как раз такого сорта человек: за шиллинг мать родную продаст. Верно?
— Безусловно.
— Я-то ему никогда не доверял. А Уильяма Фаулера арестовали вроде бы за убийства фрейлин. Не понимаю, как он попал под подозрение. Мне он всегда казался таким спокойным человеком, даже кротким. На дыбе он заговорит. — Кастельно втянул щеки и еще больше постарел. — Нет, Бруно, в Англии я долго еще не буду чувствовать себя в безопасности. И поделом мне, сам виноват. Никогда больше не полезу в заговор и не позволю плести интриги в посольстве его величества, кто бы и как меня ни уговаривал. — Он тяжело вздохнул. — Иногда я отчаиваюсь постичь истинную природу человека, скрытую под маской, каковую все мы носим.
Вновь я пробормотал что-то, соглашаясь, и отвернул свое лицо, свою маску: я не мог смотреть моему доброму покровителю в глаза.
Мы добрались до края площади и попали в водоворот народа: под натиском какой-то силы люди налетали друг на друга и громко возмущались человеком, беспардонно прокладывавшим себе путь к воротам. Когда он проходил мимо нас, он полуобернулся, и я узнал испанского посла Мендозу: черная борода, лицо, точно высеченное в граните. Он ткнул волосатым пальцем прямо Кастельно в лицо.
— Мой повелитель в ярости, — выплюнул он.
Кастельно подтянулся, стараясь держаться достойно перед лицом своего заклятого врага:
— Он всегда в ярости.
— Меня вызвали… — Мендоза понизил голос, но от усилия обуздать ярость его лицо полиловело. — Меня, дона Бернардино де Мендозу, вызвали на Тайный совет, чтобы я оправдывался, как нашкодивший мальчишка. А вас вызывали?