Дэвид Прайс понимал недовольство союзника. Французский адмирал о надвигавшихся событиях знал не менее его. Возможно, война с Россией уже объявлена. Но Лондон и Париж не могут известить об этом своих командующих эскадрами столь быстро — не позволяют океанские просторы. Известие о начале войны с русскими нетерпеливо ждет и он, адмирал Прайс. По его подсчетам, пароход «Вираго» вернется от Панамского перешейка не ранее, как через месяц. Вот тогда и будет ясно, как действовать союзным эскадрам, отдаленным от берегов Европы. Если «Вираго» скоро доставит чрезвычайно важное сообщение, русская «Аврора» от одного залпа любого военного корабля будет охвачена огнем и погрузится на дно. Это сделает то ли английский 52-пушечный фрегат «Президент», то ли французский 60-ствольный «Форт» — разницы никакой. Впрочем, нет. Тут адмирал Прайс резко сменил мнение. Готовую неподвижную мишень отдать французам? Увольте! Потопленный российский фрегат будет занесен в счет славных побед английской эскадры, а точнее, — ее флагманского корабля «Президент». Только так!
«Мы постараемся потопить русский фрегат раньше англичан», — мысленно решил Фебрие де Пуант.
Корабль содрогнулся от залпа орудий левого борта. Это «Президент», под контр-адмиральским флагом, первым поприветствовал «Аврору». Растрепанная воздушной волной чайка мягко плюхнулась к ногам собеседников. Минутой позже изрыгнул огонь флагман французской эскадры «Форт».
— Совместными действиями, господин де Пуант, — сказал Дэвид Прайс, осторожно сваливая ногой чайку за борт, — мы скоро разобьем хилый флот России. Затем корабли королевы Виктории и императора Луи Наполеона беспрепятственно войдут в русские бухты. Наши экипажи высадятся на их берегах, и русский медведь-великан будет повержен, как это мы, англичане, сделали недавно с Китаем.
И тут Дэвид Прайс посчитал уместным напомнить, что в покорении величайшей азиатской страны во время «опиумной» войны 1839–1842 годов участвовало менее трех тысяч английских солдат и матросов.
— Две наши эскадры, господин де Пуант, если к ним даже не присоединять ваш корвет «Артемиз» и мою «Амфитриду», тоже насчитывают две тысячи семьсот человек, — степенно продолжил Дэвид Прайс. — У нас свыше двухсот новейших пушек и бомбических орудий. Это солидная сила. Мы тут бесспорные властелины на море. А на суше? Английские и французские скорострельные штуцеры поражают цели на тысячу двести метров! Русские же солдаты до сих пор вооружены допотопными гладкоствольными ружьями, пистонными и даже кремневыми…
— Полагаю, вам известно, господин Прайс, — корректно поправил француз, — в России давно, со времен Екатерины II, пользуются штуцерами.