— А я знаю, что недавно вы выступали с лекцией о Левитане, — присаживаясь, сказала Татьяна, словно продолжая давно начатый разговор. — Правда?
— Правда, — признался Сергей, сразу же сбитый с толку ее поразительной осведомленностью. — Откуда вы знаете?
— Знаю, — загадочно улыбнулась девушка. — А как идут ваши дела на инспекторском смотре?
— Пока никак, еще не стреляли.
Он хотел спросить, откуда ей известно, что у них проходит смотр, но Татьяна уже переменила тему разговора, поинтересовавшись, нравится ли ему Ди-ковский. Сергей захлопнул книгу и ответил, что успел прочитать лишь несколько строк.
— Непременно прочтите все! Слышите? — потребовала она. — Вы любите романтику?
— Не знаю, что вы имеете в виду.
— Ну, как бы вам сказать? Чтобы человек был как у Джека Лондона. Смелый, сильный, ловкий, чтобы в поединке с врагом надеялся только на свои кулаки, что ли... Вот как в старину, — нашла сравнение она, — сходились два войска, а перед битвой...
— Да, да, понимаю, — перебил ее Сергей. — Я тоже много думал об этом, о таких людях. Но я ведь другой. Я не сильный, не ловкий и плохо стреляю, — внезапно признался он.
Татьяна посмотрела на него с интересом и участием, но ничего не сказала.
— Хотите, я напишу с вас портрет? — внезапно предложил Сергей.
Татьяна испуганно замахала руками:
— Что вы, что вы! Я не люблю даже фотографии роваться.
Какая она все-таки странная! Странная и хорошая. Ему очень хотелось побыть с ней, но увольнительная... Он украдкой посмотрел на часы.
— Увольнительная кончается? — догадалась Татьяна.
— Да. — Сергей подумал немного и спросил: — У вас дома есть телефон?
— Да, то есть...
— Скажите мне ваш номер, я позвоню вам, — он проговорил это быстро, единым духом, чтобы не растерять смелость.
— Нет, нет, мне нельзя звонить, — всполошилась девушка.
— Ну хорошо, тогда дайте мне адрес, я напишу.
Татьяна кивнула. Свой адрес она написала маленьким карандашиком на странице записной книжки, которую вынула из своей огромной сумки. Татьяна писала, а Сергей смотрел на ее тонкие с маникюром пальцы, чуть загнутые ресницы, пышные волосы и думал: «Откуда это у нее? Джек Лондон — и кокетство фифы».
Адрес был кратким: ул. Суворова, д. 15, Татьяне.
— Какую же фамилию мне написать на конверте?
— А никакую. Просто Татьяне.
И это было тоже странным. «Замечайте и подозревайте, — мелькнули в голове слова Дубаха. — Вопросительный знак — великое дело». А что, если... Нет, не может быть, чепуха!»
В отряде Легкобитова ожидало то, что было вчера, позавчера и каждый день. Чертежная доска, пузырек с тушью, перо, краски. Работа у него была секретная. Он чертил карты и схемы участков, различные таблицы, наглядные пособия по службе нарядов. Это были святые святых границы. Он знал такое, чего не знали многие. Каждый день он вычерчивал на бумаге следы чужих подвигов, а сам отсиживался за толстыми стенами. Люди мерзли и мокли в нарядах, распутывали чертовски хитрые уловки врага, а он корпел над бумагой, орудуя чертежным пером. Об этом ли мечтал он?