Штрайтцер набрал номер телефона и распорядился:
— Зайдите к полковнику!
До прихода Браудера Говард молчал.
— Вы меня вызывали, сэр?
— Да, Гарри… Вы сейчас же поедете к Пауэллу и обстоятельно с ним побеседуете о Крулихе… и о Галве…
— Слушаюсь, сэр!
— Имеете самые широкие полномочия.
Браудер кивнул и вышел. На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Штрайтцер уже совсем не походил на туза разведслужбы. С его лица исчезло даже выражение уязвленности. Сейчас это был хмурый человек, лишенный иллюзий и надежд.
— Боюсь, мистер Говард, — сказал он негромко, — что вам придется искать нового шефа этого филиала.
— Понимаете, Вольфганг, — так же тихо ответил Говард, и, видимо, в это мгновение произошло чудо — в его голосе появились неподдельные человеческие нотки, — на карту поставлена не только должность шефа этого филиала… Все будет в порядке, если удастся операция «Утренняя звезда» и мы сумеем взять Райн.
Инспектор Майер давно подготовил кабинет для беседы и начал четвертую партию шахмат с комиссаром Вольманом:
— Вы прозевали пешку, герр комиссар.
Вольман отодвинул шахматы и взглянул на часы:
— Я, кажется, прозевал что-то другое, Майер. Эта женщина едет в клинику, видимо, через Париж. Она должна уже быть там, даже если бы шла пешком.
Майер на это возразил:
— У женщин, видно, существует какое-то особое чутье…
— Да перестаньте! — нервно перебил его комиссар. — Лучше позвоните в клинику.
Инспектор Майер, не дожидаясь новых указаний, набрал номер и, положив телефонную трубку, пожал плечами:
— По-прежнему ничего.
Но не успел он отойти от стола, как зазвонил телефон. Он взял трубку и, повернувшись, обратился к Вольману:
— Это вас, герр комиссар… Фридман…
Комиссар проворно встал:
— Слушаю… Да… Оставьте там кого-нибудь и приезжайте сюда с этим типом…
Инспектор Фридман приехал довольно быстро. И если инспектор казался спокойным, то лысый портье, которого он привез с собой, заметно нервничал.
— Я протестую, герр главный комиссар…
— Давайте без главного! — осадил его Вольман.
— Слушаюсь, герр комиссар, — быстро кивнул портье, которого три тысячи долларов, лежавшие в кармане, жгли, как раскаленные угли. — Я — Берт Гуттман, и я совершенно ни в чем не виноват!
— Здесь мы все невиновные, — бросил Майер.
Гуттмап огляделся вокруг:
— Это все случайность… непредвиденная случайность, поверьте мне!
— Случайности обычно бывают непредвиденными, герр Гуттман. Покажите-ка ваши карманы! — обратился к нему комиссар.
Портье быстро выложил на стол содержимое своих карманов, забыв, правда, вынуть конверт с долларами.