— Пожалуйста, герр комиссар.
Комиссар взглянул на Фридмана, тот подошел к Гуттману и профессионально обыскал его. Конверт с деньгами он, разумеется, не пропустил, да и стодолларовую купюру тоже.
— Ну, теперь все, — сказал Фридман и пересчитал деньги. — Три тысячи сто долларов…
Взглянув на конверт с фирменной надписью: «Кенигсгоф», он заметил:
— Конверт из отеля…
— Вам уже не стоит спешить, господин Гуттман, — объявил Вольман.
— Это все ошибка, господа, — бубнил портье, — я бедный человек и все свои сбережения перевел в валюту. Я по глупости думал, что доллар — твердая валюта, но теперь, когда его курс внезапно упал, я хотел доллары поменять на швейцарские франки…
Гуттман помолчал, чтобы посмотреть, какое впечатление произведут на присутствующих его слова. И очень скоро убедился, что все было напрасно.
— Итак, мы, кажется, добрались уже до Швейцарии, герр комиссар, — произнес Фридман. — Герр Гуттман сделал несколько ошибок. Первую он совершил, сказав мне, что видел Дулард — так сейчас зовут Райн, — когда она шла в бар… Шла, по его словам, без вещей, однако в номере мы ее вещей не обнаружили. А приехала она с вещами! Другую ошибку он допустил, когда сказал, что выходил на кухню и в умывальную комнату. Его коллега подтвердил, что он отсутствовал более получаса… На кухне он действительно был, но прошел не задерживаясь. Насчет умывальной комнаты я ничего установить не мог, но самое большее, насколько он мог там задержаться, это минут на пятнадцать. Так что ему следует объяснить, чем он занимался в оставшееся время… А третью ошибку герр Гуттман совершил прямо сейчас. Отель «Кенигсгоф» выдает эти конверты с золотой короной, — он указал на конверт с долларами, — только для особых номеров. Это, разумеется, самые дорогие номера… а фрау Дулард сняла самый дорогой номер отеля.
— Что вы скажете теперь? — спросил Гуттмана комиссар. — У вас два выхода: сказать правду и вернуться в отель или все отрицать — и тогда мы вас задержим здесь. Каково будет ваше решение, герр Гуттман?
Лысый шантажист не был наивным человеком. С тем, что ему придется расстаться с отелем «Кенигсгоф», он уже смирился. Но расстаться с тремя тысячами долларов — нет, с этим он смириться не мог. Он понимал, что призывы комиссара к признанию обычный трюк. Если он не признается, то получит год, а если признается, то получит два года, да еще лишится долларов. Никто не сможет доказать его вину, а хороший адвокат сумеет его вытащить.
— Я ни в чем не виноват, герр комиссар, а деньги — мои! — решительно заявил он.
— Уведите его, Майер! — приказал комиссар. — В камеру!