— Откуда вы знаете?
— Извините меня, — он подошел к пульту и вызвал пресс-бюро ратуши: — Элф? Это Пот Брин. У тебя еще на руках эта история? Да, да, акт стриптиза. Сегодня есть что-нибудь новое? — он подождал. Миди показалось, что на другом конце провода кто-то выругался. — Не бери в голову, Элф. Не может же эта жара длиться зечно. Итак, девять? Хорошо… можешь добавить еще один случай. Бульвар Санта-Моника, далеко за полдень, никаких арестов, — потом добавил: — Нет, ее имени никто не записал. Дама средних лет в парике. Я случайно наблюдал это… Кто, я? А почему я должен был вмешиваться? Но это была очень, очень интересная картина.
Он положил трубку. Миди сказала:
— Парик? В такую-то жару?!
— Может, мне снова связаться с ними и назвать ваше имя?
— Нет!
— Смотрите. Теперь мы поговорим о миссис Коупли. Мне бы очень хотелось узнать, что вы при этом чувствовали и что думали, когда раздевались.
Она недоверчиво сдвинула брови.
— Минуточку, Потифар, я правильно поняла? Девять других женщин сделали то же самое, что и я?
— О, нет, девять их было сегодня. Вы… — он запнулся, — …триста девятнадцатый случай в городе Лос-Анджелесе и округе с первого января. О других частях США никаких сведений у меня нет, но предложение не сообщать о нашем случае исходило от Службы Безопасности Восточного Побережья, а это доказывает, что у них там те же проблемы.
— Вы имеете в виду, что женщины раздеваются у всех на виду по всей стране? Это просто эпидемия какая-то! — он промолчал, и она снова покраснела. — Ну, это поразительно, если даже я…
— Нет, Миди, один такой случай может шокировать, но триста — уже не шокируют. Они интересны с научной точки зрения, поэтому я бы охотно узнал, что вы чувствовали при этом. Рассказывайте дальше.
— Но… Хорошо, я попытаюсь. Я уже говорила вам, что не знаю, почему это сделала. Я и сейчас не знаю. Я…
— Вы можете это вспомнить?
— О, да! Я помню, что расстегнула застежки на своем платье, еще помню, что думала — мне надо поспешить, потому что видела автобус, остановившийся двумя перекрестками дальше. И потом: как хорошо я себя чувствовала, когда, наконец, э… — она замолчала. — Но я не знаю, почему.
— О чем вы думали перед тем, как остановились возле скамейки на остановке?
— Я не помню.
— Представьте себе улицу еще раз. Что проезжало мимо? Где были ваши руки? Не ударялись ли ваши ноги друг о друга? Был ли кто поблизости? О чем вы думали?
— Ну, кроме меня на скамейке больше никого не было. Руки были у меня на коленях. Эти типы в странной одежде стояли поблизости, но я не обращала на них внимания и вообще мало о чем думала, кроме того, что у меня болят ноги и хочется домой. А еще о том, как невыносимо жарко и душно сегодня. Потом… — она устремила взгляд вдаль. — Внезапно я осознала, что я делаю, и что мне необходимо сделать это как можно быстрее, поэтому я встала и… и! — голос ее стал резким.