— Нет, я не устала. Как раз наоборот. Мне нужно многое еще сделать, Ситон. Я выхожу замуж в мае, и осталось всего шесть недель до моего отъезда.
— Ваши портнихи стараются приготовить все заранее, не правда ли? Только на днях я видел, как шили ваше свадебное платье.
— Я не об этом. Я должна попрощаться с Киллингтоном и с Морсби. И со всеми моими друзьями детства. Кроме того, есть хозяйственные дела — упаковка вещей, которые я возьму с собой в замок Саттон.
Немного помолчав, Ситон сказал:
— Вы не вернетесь сюда жить потом, госпожа?
— Нет, это невозможно. Мой будущий муж — придворный, фаворит короля. Разве может такой человек жить здесь?
— Но как может провинциальная девушка ужиться при дворе?
Он знал ее так давно, что мог говорить подобные вещи. У Энн появилось задумчивое выражение, затем она перевела свои широко раскрытые голубые глаза на него.
— Ситон, я думаю, господин Фрэнсис — мужчина такого рода, что я могу потерять его, если не буду находиться рядом с ним. Пожалуйста, не пойми меня неверно. Он не плохой человек, а только слегка увлекающийся.
«Какие мудрые мысли в голове этой семнадцатилетней девчушки, — подумал Ситон. — Она будет держать этого жеребца Вестона в хорошей узде».
Но он не учел одной вещи: полной неспособности Фрэнсиса чувствовать опасность, исключительное неумение уловить момент, когда ситуация ухудшается и необходимо изменение поведения, чтобы предотвратить несчастье. Было похоже, что способность улавливать политическую обстановку, которой должны были бы обладать два человека, полностью была отдана отцу, и ничего не досталось сыну.
В середине апреля Энн наконец выехала со своей свитой: ее горничная Пэг, несколько служанок и различные слуги, занимающиеся домашним хозяйством, которые должны были сопровождать ее в поместье Саттон и управляться с большим количеством багажа, следующего с ней. Когда вьющаяся по травянистой проселочной дороге процессия завернула за угол и Киллингтон исчез из виду, она повернула лошадь и поскакала во весь опор назад, чтобы бросить прощальный взгляд на замок.
— Не беспокойся, — сказала она дому, в котором родилась, — я привезу сюда Фрэнсиса посмотреть на тебя, даже если мне придется тащить его за волосы.
Спустя три недели после этого дня Фрэнсис выехал из дворца в Гринвиче, чтобы распроститься с холостяцкой жизнью и стать женатым мужчиной. Ему было девятнадцать лет, солнце садилось, и он никогда еще не чувствовал себя таким счастливым. На прошлой неделе ему повезло — он выиграл у короля четыре партии подряд в теннис, причем ставки в игре были отменно высоки. Это действительно была большая удача. К тому же он вез при себе подарок короля на его свадьбу — 6 фунтов 13 шиллингов, не говоря уже о трех новых рубашках и паре штанов. А его портной Бридж сшил ему к венчанию прекрасный белый камзол, отделанный серебряной нитью и серебряными пуговицами и украшенный жемчужными подвесками. И до свадьбы оставалась всего одна неделя. Удивительно ли, что, только Лондон остался позади, губы сами сложились и запели песню, а он со своим слугой остановился в Эшре выпить свежего холодного пива.