Его принимала в Большом зале леди Вестон, сэр Ричард уехал покататься верхом. У Генри мелькнула мысль, что она как-то необычно взглянула на него, и, когда Роза спустилась по большой лестнице и подала ему свою руку для приветственного поцелуя, он был уверен, что хозяйка дома странно посмотрела на них.
Анна думала: «Как это похоже на мой сон. Они вдвоем, вместе, без Фрэнсиса. Я бы не хотела, чтобы он навещал нас — почему-то это пугает меня».
Но потом к ней вернулось доброе расположение. Изо всех мужчин на земле Генри Ниветт, без сомнения, был самым добродушным, менее всех способным причинить зло, предать или добиваться взаимности у жены своего друга — тут не могло быть ни малейшего сомнения.
— Я был бы очень рад, леди Вестон… и, если вы позволите… могу я пригласить Розу покататься верхом? Я думаю, прогулка на воздухе пойдет ей на пользу и…
Его слова вырвались залпом, он задохнулся и почувствовал, что снова покраснел от смущения.
— Да. Да, конечно.
Но в ее голосе было сомнение и холод от какого-то нелепого страха в крови. Генри уловил интонацию.
— Конечно, если вы считаете, что езда верхом будет слишком утомительна для нее, я…
Это было не похоже на Анну Вестон, но она ответила резко, что удивило даже саму ее:
— Да, это, возможно, слишком утомит Розу. Доктор Бартон прописал ей вести спокойную, размеренную жизнь.
— Тогда Генри может пройтись со мной по Длинной галерее, — сказала Роза. — Обещаю, если почувствую себя нехорошо, я присяду.
Когда они с Генри отошли и их никто не мог услышать, она проговорила:
— Мне кажется, моя свекровь на что-то сердита. Возможно, они поссорились с сэром Ричардом.
— А может быть, это из-за моего приезда. По правде говоря, кажется, она совсем не рада видеть меня. Я чувствую, что вызываю у нее раздражение.
Роза рассмеялась.
— О, Генри, ну как вы можете кого-то раздражать? Добродушнее и любезнее вас нет человека на земле.
— Как безрадостно звучит это для меня. Я не хочу выглядеть глупым, Роза.
Она хотела сказать: «Ты не прав», но слова замерли у нее на устах, потому что они в самом деле всегда думали о нем как о преданной, но не слишком смышленой собаке. Но его настороженные, горящие глаза ждали одобрения. И Роза солгала:
— Вы никогда не могли быть глупым. Ваша доброта придает вам яркость. Вы — замечательный друг.
Он неожиданно поднес ее пальцы к губам и поцеловал их, и в это мгновение она поняла совершенно точно, что Генри любит ее, поняла, почему леди Вестон забеспокоилась, и сердцем почувствовала, что если еще какое-то время будет в разлуке с Фрэнсисом, то легко может случиться так, что она станет наслаждаться счастьем, оказавшись в стремительном потоке обожания, исходящем от этого надежного, непоколебимого мужчины, так отличающегося от своего друга Фрэнсиса, как свинец от ртути. Она мягко отстранила свою руку.