Она отвесила ему звонкую пощечину.
— Что вы хотите сказать? Больше, чем Розу?
— Да нет же, — он мучительно подыскивал слова. — Я люблю Розу, роман с Мэдж Шелтон закончен. Я хочу сказать, что как мою королеву я люблю вас больше, чем кого-либо другого. Господи, помоги мне. Я разучился говорить.
Взгляд ее слегка смягчился, однако она ничего не сказала.
— Пожалуйста, постарайтесь меня понять, — жалобно продолжал он. — Мэдж больше мне не любовница. Это кончилось вчера вечером. Я взглянул на нее и внезапно почувствовал такое отвращение, что едва заставил себя говорить с ней. Как будто страсть, владевшая мною, внезапно улетучилась.
Она слегка улыбнулась.
— Возможно, так оно и случилось, — сказала она.
— Как бы то ни было, она теперь с Генри Норрисом.
— Да, они скоро поженятся.
Она опять повернулась к окну. Ее гнев прошел.
— Мне кажется, когда-то он меня любил.
Вспомнив странные приступы плача и внезапную бледность, которые одно время преследовали главного камергера короля, Фрэнсис сказал:
— Мне кажется, Генри и сейчас вас любит. Я не думаю, что он когда-нибудь перестанет вас любить. Полагаю, что он до сих пор приходит к вам лишь для того, чтобы хоть мимолетно взглянуть на вас.
Анна рассмеялась, но его слова оживили в ней отголоски былого тщеславия, и ее израненная душа затрепетала.
— Словом, так это или не так, а скоро он окажется в постели с молодой женой.
— Простите меня, Ваша Светлость, за эти слова, но я молю Бога, чтобы он дал Генри сил.
Она притворилась, что не понимает, что он имеет в виду, однако снова рассмеялась, и на какое-то мгновение вернулась прежняя Анна, озарив комнату своей живостью и энергией.
— Раз уж мы заговорили с вами о гармонии супружеской жизни, я предоставляю вам отпуск, прямо сейчас, сэр Фрэнсис. Я хочу и приказываю вам, чтобы вы тотчас же отправились домой к своей жене. Пора вам снова вернуться к Розе.
Он поклонился.
— Но вы должны возвратиться к майскому турниру. Я хочу, чтобы друзья семьи Болейн были там достойно представлены.
Он поднес ее руку к губам.
— Не сомневайтесь в моей вечной преданности, — заверил он Анну.
И теперь, когда солнце уже завершило свой путь, в свете его сестры-луны Фрэнсис и Роза любили друг друга, тела их слились, и сила соединялась с нежностью в вечном восторге единой радости. Все вернулось, и Маргарет Шелтон навсегда была изгнана из их жизни, повторив судьбу своего воскового чучела.
Дни проходили в довольстве и праздности, и сэр Ричард, глядя в окно, видел головы сына и невестки, маячащие на фоне желтых нарциссов — золотистые волосы Фрэнсиса и яркие, цвета осенней листвы, волосы Розы. Высоко на плече у Фрэнсиса восседал их малыш, полными любопытства глазами изучая формы и краски окружающего мира. Ничто не омрачало ту неделю. Она ярким пятном осталась в их памяти, каждое мгновение вспоминалось с радостью. В долгих взглядах, которыми они обменивались, не было ни намека на скуку или усталость. И когда, наконец, пришло время Фрэнсису покидать поместье Саттон и сыграть свою роль в финале, неизбежно вытекающем из всех предыдущих событий, никто в семье не догадывался, что они видятся в последний раз.