После полудня жаркая июньская погода сменилась грозой, и сэр Джон, испросив разрешения, беседуя с Кэтрин, тихо прогуливался взад-вперед по Длинной галерее, от которой он пришел в восторг. К сожалению, леди Вестон заснула в кресле и не смогла присоединиться к разговору.
В тот вечер, помогая своей юной госпоже готовиться к ужину, горничная Кэтрин была поражена ее вопросом:
— Мэг, в каком из моих платьев я выгляжу старше всего?
— Старше всего, госпожа? — переспросила служанка.
— Да.
— Ну, мне кажется, в вечернем платье из черного бархата, которое вы носили, когда умерла ваша тетя.
— А я в нем хорошо смотрюсь?
— А в чем дело? — подозрительно полюбопытствовала Мэг.
— О, у нас гостит сэр Роджерс…
— Я знаю. Последние две недели мы только и занимались тем, что готовились к их приезду.
— …а он очень старый, как и моя мама, и я не хочу чувствовать себя неуместной в их обществе.
— А что с молодым господином Артуром?
— Он заболел.
— Ох! А сколько лет этому сэру Джону? Я видела его мельком, он мне показался весьма жизнерадостным.
— О, я не знаю… — Голос Кэтрин показался Мэг нарочито беспечным. — …Ему больше тридцати.
— Полагаю, в ваши семнадцать он кажется вам слабоумным старичком.
Но Кэтрин уже рылась в шкафу и нетерпеливо вытягивала бархатное вечернее платье. И вместо строгой прически она вдруг решила распустить волосы, свободно упавшие на плечи, украсив их диадемой из жемчуга. До блеска расчесывая бледно-золотистые локоны. Мэг размышляла про себя. Но внезапно мысли обеих были грубо прерваны резким стуком в дверь, и в комнату вошла Джоан — личная служанка леди Вестон.
— О, госпожа Кэтрин, — встревоженно проговорила она. — Вам следует немедленно пойти к вашей матушке. У нее ужасный озноб. Думаю, нам следует поскорее послать в Гилдфорд за доктором.
Кэтрин бегом помчалась из своей огромной комнаты в восточном крыле, принадлежавшей раньше Маргарет, в комнату родителей. Там она нашла мать совершенной больной и всю в холодном липком поту.
— О, Боже милостивый, — прошептала Кэтрин, сжимая руку Джоан, — неужели это потница?
— Нет, у нее нет ни болей, ни жара. У нее лихорадка — озноб до самых костей. Но все же нам следует позвать доктора Бартона.
— Кэтрин, Кэтрин, — слабым голосом позвала ее мать.
— Да, мамочка, я здесь.
Она подошла и села на кровать. Но леди Вестон, несмотря на болезнь, испуганно приподнялась, увидев фигуру в черном бархате.
— Что? Уже в трауре по мне? Это всего лишь лихорадка, девочка. Почему ты такая мрачная?
— Я подумала, что это платье солиднее.
Леди Вестон замотала головой, откинувшись на подушки.