«Но должно же быть хоть что-то такое, что преступник упустил, — размышлял Маркхэм. — Возможно, уходящее корнями еще к убийству Габриэля Бэнфорда или краже „Пьеты“ из церкви Святого Варфоломея. Скульптор должен был ошибаться, когда его замысел еще не до конца оформился. В те времена он лишь экспериментировал».
Да, Сэм интуитивно чувствовал, что последний экспонат Скульптора в чем-то сбил его с пути. Сотрудник ФБР с самого начала обладал достаточной информацией для поимки убийцы.
«„Спящие в камне“, — мысленно произнес Маркхэм. — Это Кэти подготовила меня к выставке „Пьеты“ Скульптора. Ее книга подвела меня к убийце так близко, что я в ту ночь мог бы до него доплюнуть. Быть может, все, что мне требуется, находится именно здесь».
Сэм вдруг понял, что ему не нужна новая информация из Квантико. Он и так знал, что в предварительном заключении коронера будет говориться о том, что Стив Роджерс и Поль Хименес умерли от чрезмерной дозы эпинефрина, что блестящая белая автоэмаль, которой была покрыта «Пьета» Скульптора, содержит частицы истолченного в мельчайший порошок каррарского мрамора, несомненно полученного из скульптуры, украденной из церкви Святого Варфоломея. Быть может, что-то новое удастся узнать из анализа накрахмаленного полотна, который Скульптор использовал для создания одеяния Девы Марии, или камня Голгофы.
Но все же…
«„Спящие в камне“, — снова мысленно произнес Маркхэм. — Ключ должен быть в „Спящих в камне“».
Сэм взглянул на часы в нижнем правом углу компьютерного экрана. Если он собирается попасть на совещание в Бостоне, то скоро надо будет трогаться в путь. Маркхэм буквально разрывался. Ему казалось, что надо остаться в Провиденсе. Он был уверен, что ответ к поимке Микеланджело-убийцы находится прямо перед ним, на столе, в книге, при этом понимал, что ему нужна Кэти. Господи, он устал так, что больше не мог думать связно. Сэм поспал всего пару часов у себя в кабинете, в перерыве между работой за компьютером и перечитыванием материалов из Бостона и Квантико. Перед тем как провалиться в сон, Маркхэм говорил по телефону с Кэти, прошептал ей: «Я по тебе соскучился» и «Увидимся завтра» вместо тех трех слов, которые хотел сказать на самом деле. После гибели Мишель он не говорил их ни одной женщине. Вслед за первой бурной сценой в квартире Кэти в Ист-Сайде они за две недели лишь один раз спали вместе, украдкой обмениваясь поцелуями и страстными словами в охраняемом доме, когда горизонт был чист. Пусть Биллу Берреллу и его людям было известно о таких отношениях, если они и считали их чем-то неподобающим, то молчали. Сказать по правде, Сэму было наплевать. Пусть об этом знает хоть все долбаное Федеральное бюро расследований. За две недели, прошедшие с тех пор, как Маркхэм впервые признался себе в том, что любит Кэти Хильдебрант, он все больше и больше приходил к выводу, что работает не ради бюро, а ради нее.