Тоби направлялся к повороту на брод.
— Боковая дверь еще открыта! — прокричал Хэмиш. — Мы можем постучаться.
— Без толку.
— Они могли оставить ее открытой, так как знали, что нам еще не заплачено, и…
— Размечтался!
— Циник! Как ты думаешь, почему тогда она открыта?
— Если бы кое-кто из моих знакомых так не спешил домой каждый вечер, он бы знал, что боковую дверь обычно оставляют незапертой еще на час или два. Лэрд может кататься верхом, или кто-то из замка пошел ловить рыбу, или еще чего. Ряженному в одеяло вроде тебя пришлось бы пробиваться через нее с боем.
— Ряженному в одеяло? — поперхнулся от ярости Хэмиш. — Ряженному в одеяло? — взвизгнул он. — Это они нас так называют?
— А ты что, никогда не слышал? Это не хуже, чем… — Тоби осекся и бросился бежать.
Кто-то кричал в тени за поворотом. Он не видел, что там творилось, но услышал достаточно: злобный низкий голос и другой, пронзительный, внезапно оборвавшийся… Его ноги шлепали по грязи. Может, это двое мальчишек рассказывают друг другу грязные истории — в этом случае он будет выглядеть дурак дураком, но ничего страшного не произойдет. Если же там что-то случилось — тогда чем быстрее он успеет, тем лучше.
Как бы быстро он ни бежал, голова его работала еще быстрее. Все ясно, яснее некуда. Никакие это не мальчишки. Кого-то насилуют, и делает это сассенах. Свернув за поворот, он увидел мужчину, пытающегося поставить женщину на колени. Ее крики заглушала рука в перчатке, прижатая ко рту. Он стоял спиной к Тоби, но уже поворачивался, чтобы посмотреть, кто это бежит. Лунный свет блеснул на железном шлеме.
Как может безоружный человек драться с солдатом? Эти их куртки подбиты таким толстым слоем войлока, что почти не отличаются от брони. Даже Тоби мог бы разбить об нее кулаки без малейшего ущерба для противника. У стрелков на шлемах нет забрала, так что можно метить в подбородок, но это, пожалуй, и все.
Как может безоружный человек драться с солдатом? Первое, чего ему нельзя делать ни в коем случае, — это тратить время на уговоры. Секунда — и солдат выхватит пистолет, или кинжал, или меч. На этом все и кончится. У Тоби в руках нет даже палки, но он пробивал кулаком дощатую дверь. Он должен оглушить человека первым же ударом и попытаться скрыться в ночи с женщиной. Конечно, бегство — не самый достойный ход, но оставалось надеяться только на это да еще на темноту.
Солдат все еще склонялся над женщиной, но голова его уже поворачивалась, и Тоби узнал его. И еще он знал, что заметно превосходит стрелка Годвина Форрестера и весом, и силой. Он замахнулся левой, целя противнику в челюсть.