Раны на ее груди не было. Груди были безупречны, все тело было безупречно — все его линии. На коже ни царапинки. Тело ее казалось алебастровым с бледно-голубыми жилками под нежной кожей. Он видел шероховатость ее сосков, ее ресницы, короткие волоски ее бровей. Его волновали ее духи — так же, как тогда, в темнице.
Она улыбалась. Она стояла теперь так близко, что могла прикоснуться к нему — или он к ней. «Любимый! Господин мой! Я нашла тебя. Я пришла к тебе. Поговори же со мной!»
Она ждала в нетерпении. Ждала чего? Он не мог пошевелиться, чтобы схватить ее. Он не мог пошевелить губами, чтобы проклясть ее. Она подвинулась ближе, так, что ее груди почти касались его груди, так, что он ощущал тепло ее тела. Исходящий от нее аромат сводил с ума. Ее темные глаза заглядывали в его, слезясь, будто его свет больно резал их.
— Я возродила тебя, — прошептала она. — Посмотри, какое замечательное молодое тело я нашла тебе, любовь моя, мой возлюбленный повелитель! Как счастливы с ним будем мы вдвоем! Сколько наслаждения доставит оно нам!
Ее пальцы коснулись его груди, как это было уже в темнице. Он не чувствовал их — пока не чувствовал. А что потом? Он дрожал. Его руки начали двигаться. Она увлекала его в свой мир, делая его осязаемым для себя, делая их обоих осязаемыми друг для друга. Он сиял как солнце, и она грелась в его лучах, и все же он невольно дрожал.
— Где ты пропадал, любовь моя? Ты ушел дальше, чем я ожидала. Я так искала, так искала. Но я нашла тебя наконец. Ты вернешься ко мне, любовь моя? Тебе нечего бояться. Райм ничего не узнает.
Призрачные пальцы касались его щеки, его шеи, его ребер, и прикосновение их было почти, почти осязаемым — как лебединый пух или паук на коже.
— Такое сильное, любовь моя! Как мы назовем тебя теперь? — Алые губы изогнулись в робкой улыбке. — Могу ли я звать тебя Лонгдирком? Почему ты не отвечал мне? Разве ты не знал, как страдала я все эти долгие годы? Сколько я выстрадала, чтобы вернуть тебя?
Вальда — прекрасная, неодолимая, сводящая мужчин с ума…
Триумф!
— Теперь ты мой! — вскричала она. Ее пальцы гладили его щеку, и на этот раз они были теплыми и гладкими. От ее прикосновения его тело ожило. Его руки наконец освободились, встретились с ее руками. Она потянулась к нему губами, щекоча волосами его плечи.
Призрак изменился. Он съежился, потемнел, сморщился. Волосы поредели и поседели, кожа покрылась морщинами, груди обвисли. Раны, и шрамы, и ужасные…
Он закричал. Он проснулся.