Орелия кивнула:
— Я так и думала. — Она села на край кровати Симоны и тихо сказала: — Видишь ли, я знаю, чем вы с Алексом занимаетесь.
Симона замерла.
— Что ты знаешь, Орелия?
— Я знаю, что вы три дня прятали беглого раба в сене в конюшне. Потом Алекс увел его. По крайней мере, я думаю, что так случилось.
Симона в ужасе смотрела на нее.
— Господи! Кто еще знает об этом?
— Никто. Ну, я так думаю… Я сгорала от любопытства и последовала за Алексом к конюшне в ту ночь, когда ты сказала ему, что там раб. Это, конечно, нехорошо, но я знала, что у тебя и Алекса какой-то секрет, и я… — Она виновато подняла глаза на Симону: — С тобой все в порядке, Симона? Ты так бледна.
Симоне казалось, что у нее заледенели губы, они двигались с трудом.
— Я уезжаю, потому что… Меня предупредили, что я под подозрением… Кто-то догадался, что я помогаю рабам бежать.
— Я знала, я чувствовала с того вечера, когда ты потеряла сознание…
Не желая больше говорить на эту тему, Симона сказала:
— Я хотела поговорить с тобой, потому что ты и Алекс… и Тони должны помочь маман и папе пережить то время, когда я не вернусь из Батон-Ружа. Но Роб…
Она не хотела думать о реакции Роба. Или Ариста… Что подумает Арист, когда услышит, что она исчезла в коротком путешествии до Батон-Ружа? Подумает ли он, что она уехала к месье Отису?
Орелия еще больше испугалась:
— Где ты будешь?
— Я попытаюсь сообщить Алексу. И мы придумаем какую-нибудь историю, чтобы ты рассказала остальным.
— Но, если Алекс замешан?.. — Орелия побледнела.
— Алекс сможет защитить себя гораздо легче, чем я. Он настаивал на том, чтобы помогать мне. Но ради вашего ребенка ты должна не допустить дальнейшего риска.
— Симона! — Орелия неуверенно рассмеялась. — Как можно запретить мужчине, любому мужчине делать то, что он хочет?
Ханна легко постучала в дверь и вошла с двумя ведрами горячей воды.
— Добрый день, мадам, — поздоровалась она с Орелией и обратилась к Симоне: — Вы готовы вымыться и одеться, мамзель?
— Я ухожу, Ханна, — сказала Орелия. — Можешь помогать ей.
Она обняла Симону и прошептала:
— Я буду молиться.
Когда они остались одни, Ханна спросила Симону:
— Вы берете меня в Батон-Руж?
— Нет, Ханна.
— Что скажут ваши друзья, когда вы приедете без горничной?
— Ты мне не будешь нужна там, куда я еду.
Ханна занялась приготовлением ванны, достала мыло, мочалку и полотенца.
— Я думаю, что вы снова рискуете, помогая кому-то, мамзель. Я думаю, что буду нужна вам.
— Тише, Ханна. Ты слишком много знаешь. Я не могу больше позволить тебе рисковать так, как с маленькой Долл.
Темное лицо Ханны было упрямым. Она налила ванну и наклонилась проверить температуру воды, выразительным молчанием подчеркивая свою обиду и огорчение.