Арист ходил по палубе с капитаном Эдмондсом, наблюдая за операцией, и снова заметил пассажирку в черном. Она шла впереди них, молодая женщина в трауре с ребенком на руках. Он не мог увидеть ее лицо за вуалью. Женщина исчезла за углом. Его преследовала мысль, что он знает ее, и он терялся в догадках.
— Кто эта женщина в черном? — спросил он капитана Эдмондса.
— Некая мадам Риго. Путешествует на Север навестить семью покойного мужа.
— Я не видел ее в салоне.
— Ей носят еду в каюту.
— Она мне очень напоминает одну знакомую, — сказал Арист, — но не думаю, что встречался когда-либо с мадам Риго.
— Хорошенькие женщины все похожи, — сказал капитан, не выпуская изо рта трубки.
— Возможно, вы правы, — сказал Арист, развлеченный философским замечанием своего капитана.
Вместе с пассажирами «Цыганской Королевы» они восторженно встретили освобождение парохода от плена отмели, и команда вернулась на борт.
— Эти старые бечевники очень удобны, — сказал Арист, поздравив капитана с удачным избавлением.
— Говорят, что они удобны и беглым рабам, — ответил капитан. — По ним легче пробираться на Север, чем по главной дороге.
Они обсудили недавнюю трагедию на Миссисипи: паровые котлы корабля взорвались во время гонки с другим пароходом. Корабль был уничтожен, и многие погибли.
— Я рад, что вы не гонщик, — заметил Арист.
— Я не из тех, кто рискует своим кораблем в безрассудном соревновании, — сказал Эдмондс. — И теперь, когда на реке столько судов, пираты стали редким явлением. Коряги — моя главная головная боль, особенно в это время года.
Симона, стоявшая за поворотом, услышала их. Ее самым главным страхом было то, что она может натолкнуться на Ариста. Она быстро вернулась в свою каюту и отдала Жанну Марию в руки Десси.
«Управляющий пристанью» казался причудливым титулом Калебу Прайсу, занимающему этот пост на реке Огайо в местечке под названием Табачный Сарай, и, рассказывая о своей работе, Калеб произносил его с веселым огоньком в глазах. Табачный Сарай получил свое имя от склада табачной плантации, находящейся в пятнадцати милях от речного порта Падьюка. Калеб был долговязым выходцем из Кентукки двадцати восьми лет от роду, с некрасивым лицом, но прекрасной застенчивой улыбкой, и еще не заработал достаточно денег, чтобы позволить себе жениться.
Несколько раз в год в Табачном Сарае останавливался пароход, чтобы отвезти табак к восточному побережью или Новому Орлеану. Чаще суда останавливались, чтобы запастись дровами для котлов или сгрузить товары и пополнить запасы провизии.
Остальное время у Калеба было мало дел: иногда остановить корабль для жителей или организовать перевозку гостя на табачную плантацию. Он немедленно узнавал, когда на пристани появлялся чужак.