Праведная жизнь юной мамаше удавалась как нельзя лучше. Всех мужчин заменил ей теперь сын, которого она назвала Алексом с мыслью об Александре Дюма. С одной стороны, Александр Дюма был писателем, каковым юная Урсула мечтала видеть и своего Алекса, а с другой — умелым отцом: как известно, Дюма-отец ловко снабдил талантом и Дюма-сына, что редко удается даже представителям других, вовсе не столь замечательных профессий. Одевалась Урсула в стиле итальянской вдовы и не пропускала ни одного богослужения; пансионеры мадам Плюраль ласково называли ее «наша монашка Урсула».
Монашка Урсула была так возмутительно юна, приветлива и хороша собой, что одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, сколь несправедливо благочестие по отношению к мечтам окружающих ее антиклерикально настроенных мужчин. К чести потомков Адама следует все же сказать, что среди них встречаются и истинные католики. Например, вдовец-органист.
Вдовцу было под пятьдесят, но при виде Урсулы в сердце его зацвели райские розы и запели ангелы. Однако все ухаживания пылкого вдовца свелись к тому, что, ради того чтобы лишний раз иметь счастье лицезреть свой объект страсти, ему пришлось обучать Алекса игре на аккордеоне. Но, сколько ни бился влюбленный органист, нотной грамотой его, постепенно подрастающий, ученик так и не смог овладеть никогда. Впрочем, память и слух ни разу не подвели Алекса.
Книжный магазин — церковь — дом — детский сад — урок музыки. Так для Урсулы прошло еще года два. Но однажды занятия аккордеоном внезапно оборвались. А случилось вот что: врачи поставили Урсуле страшный диагноз. Жизнь или смерть — должна была решить операция. Другой диагноз Урсула поставила себе сама — нагрешила! Она, которая ни под каким предлогом не должна была — общаться с мужчиной, не только позволяла органисту провожать ее и Алекса после урока музыки до дому, чтобы донести тяжелый аккордеон, но еще и несколько раз пила с ним кофе!
Имелся у Урсулы и другой грешок, в котором она исправно каялась кюре: ложь, так называемая ложь во спасение. Мальчик же не может обойтись без влияния отца, и поскольку усатый красавчик-шофер бесследно канул, а другого отца — дабы не нагрешить, — Урсула не заводила в доме, то как-то надо было выходить из положения. Поэтому Алексу рассказывалось, что его отец-летчик трагически и геройски погиб, но он смотрит на Алекса с небес, и поэтому Алекс должен никогда не огорчать папочку, а, напротив, возбуждать в нем гордость и удовольствие своими мыслями и поступками. Словом, Урсула старалась внушить мальчику, что он сын достойного папаши и обязан таковым стать в дальнейшем.