— Ну что ж, тогда порядок. — Он поднялся, протянул Еве руку. — Спасибо вам за помощь.
— Всегда пожалуйста, — ответила она, пожимая руку Лири.
— Если вы не против, я просто выйду с заднего хода, чтоб никого тут больше не беспокоить. Пожелайте им от меня доброй ночи.
— Сделаю.
— Здорово было с вами познакомиться, лейтенант, даже несмотря на обстоятельства.
Он вышел, и Ева отставила кружку. Чай пить ей совершенно не хотелось. Как и Лири, она посидела какое-то время молча, затем рывком поднялась на ноги и пошла к семье. Музыка стихла.
Она подошла к Шону, подождала, пока тот встанет, и сказала:
— Значит, так: его имя — Кевин Донахью. Они приехали сюда на вечеринку, поссорились. Ушли, в машине поссорились еще сильнее. Он утверждает, что убил ее, как в полиции это называют, в состоянии аффекта. Скорее всего, так оно и было.
— Просто… просто оттого, что он на нее разозлился?
— Да, примерно так. Потом он опомнился, испугался, но сожалеть было уже поздно. «Я не хотел» и «Если бы можно было все исправить» делу уже не помогут. Он безвольный, глупый и эгоистичный тип, поэтому он отвез ее в лес, бросил там и скрылся. С того момента, как он ее там бросил, и до того, как ты ее нашел, прошло меньше двенадцати часов. Благодаря этому полицейские смогли его выследить и арестовать. Он ответит за свое преступление.
— Они его посадят за решетку?
— Он уже за решеткой.
— И какой будет срок?
«Господи, — подумала Ева, — этим детям палец в рот не клади».
— Я не знаю. Иногда кажется, что мало, но так уж получается.
— Надеюсь, они его, прежде чем арестовать, хорошенько отдубасили.
Ева сдержалась, чтобы не хмыкнуть.
— Парень, если хочешь стать копом, придется научиться держать язык за зубами. Преступник за решеткой. Дело закрыто. Иди съешь пирожок или что захочешь.
— Отличная мысль, — одобрила Шинед. — Идем, Шон, — сказала она, беря его за руку, — поможешь мне порезать пирог. Вот молодец! — добавила она, улыбнувшись на ходу Еве. — Эй, Имон, чего замолчал? Играй дальше! А то наша американка решит: мы тут не знаем, как надо устраивать вечеринки.
Снова полилась музыка. Ева не успела сесть, как Брайан уже подхватил ее и закружил.
— Лейтенант, дорогая, чур, первый танец мой!
— Это не по моей части. Я не танцую.
— Сегодня — танцуешь.
Так и вышло. Впрочем, танцевали все. Закончили уже далеко за полночь, и Ева, еле держась на ногах, доковыляла до кровати.
А на рассвете ее снова разбудил петух.
За завтраком состоялось прощание, включавшее в себя многократные объятия, поцелуи, а Брайан сгреб ее в охапку и приподнял в воздух.