– Ну что? – Каюров самолично развязал Косте руки. – Согласен или нет? А то у меня видишь какие молодцы? – Он оглянулся на Балакова, который стоял за его спиной и с тупым равнодушием, выставив челюсть вперед, смотрел на Костю.
У Кости, несмотря на дикую боль в щеке, едва хватило выдержки не рассмеяться. Высокий и тощий этномутант и маленький круглый якут – как Пат и Паташон.
– Костоправ ваш, – произнес Костя, выплюнув на пол кровь и зубы, – редкостная сволочь…
– Но-но, – подался вперед Балаков, – не зарывайся!
– Остынь, Васька! – прикрикнул на него Каюров. – Выйди посмотри, кто там еще приехал.
Действительно, во дворе заскрипела новая телега. Раздались тревожные голоса. Забегали и залаяли собаки.
– Зосим Степанович, дай мне его!.. Дай порвать!
Обычно тупое выражение лица Балакова вмиг сменилось выражением превосходства, которое бывает у садистов в минуту исполнения сокровенных желаний.
– Я говорю, выйди, паскуда, пока я не рассвирепел! – заорал Каюров и так ударил кулаком по столу, что стаканы опрокинулись и пролилась водка.
– Хорошо, Зосим Степанович, хорошо, – испугался Балаков и выскочил из дома.
– Видишь, с кем приходится работать? – Каюров налил в стакан водки и пододвинул его Косте.
Костя сидел, разминая запястья, и думал, что сейчас разбежится и прыгнет головой в окно, и будь что будет, но сил не было. Он ощупывал языком десну. Два зуба слева оказались выбитыми. Щека распухла и казалась чужой.
– Но других нет. Зато предан как собака и до конца со мной пойдет. Я его в Новосибирске на вокзале подобрал еще пацаном. Беспризорничал Васька. Он за меня действительно порвет кого хочешь, потому что у него психики нет. Оставил он психику в детстве. Будем работать или нет?
– Будем, – произнес Костя.
Торчащие из десны осколки зубов то и дело впивались в щеку. Говорить было больно. Поворачивать голову тоже было больно.
– Молодец! – обрадовался Каюров. – Послужишь мне, послужишь и себе. Вам повезло, что попали к нам, а не к «оранжевым» или к бандеровцам. У них с вашим братом разговор короткий.
– А вы кто? – спросил Костя, осторожно трогая щеку.
– Первый этнический батальон, – отчеканил Каюров.
– Значит, действительно повезло, – согласился Костя. – Ассистентку… девушку только не троньте…
– Отдадим тебе твою зазнобу, хотя не скрою, она мне очень нравится. Васька!
Балаков явился тотчас, словно стоял за дверью.
– Приведи журналистку.
– Зосим Степанович, я ж ее для себя оставил! – заканючил он. – Что ж ее, просто так отдавать?.. Надо попользоваться.
– Я говорю, приведи! – вскипел Каюров. – У меня твое донжуанство вот где сидит! – Каюров похлопал себя по короткой шее.