— Анника, тебе что-нибудь известно об убийце?
— Абсолютно ничего. Пожилой мужчина, хорошо одетый. Мне показалось, что у него был растерянный вид. Я с ним раньше не встречалась, но за несколько минут до убийства мы вместе ехали в лифте.
— А Залаченко точно мертв?
— Да. Я слышала три выстрела, и, как мне удалось тут разузнать, все три раза стреляли в голову. Но здесь был полнейший хаос, набежала тысяча полицейских, эвакуировали все отделение, а здесь лежат люди с тяжелыми травмами и больные, которых вообще нельзя перемещать. Когда прибыла полиция, кто-то обязательно хотел допросить Саландер, пока до них не дошло, что она чуть жива. Мне пришлось на них наорать.
Инспектор уголовной полиции Маркус Эрландер увидел Аннику Джаннини через открытую дверь палаты Лисбет Саландер. Адвокат прижимала к уху мобильный телефон, и Эрландер стал выжидать, пока она закончит разговор.
Через два часа после убийства в коридоре по-прежнему царил хаос. Палату Залаченко оцепили. Врачи попытались было оказать ему помощь сразу после выстрелов, но вскоре сдались — помочь Залаченко уже было нельзя. Останки перевезли к патологоанатомам, и теперь полным ходом шло обследование места преступления.
У Эрландера зазвонил мобильный телефон — на связи был Фредрик Мальмберг из патрульной службы.
— Мы точно установили личность убийцы, — сказал Мальм вместо приветствия. — Его зовут Эверт Гульберг, и ему семьдесят восемь лет.
Семьдесят восемь лет — убийца преклонного возраста.
— И кто, черт побери, он такой?
— Пенсионер, живет в Лахольме, имеет титул бизнес-юриста. Мне только что звонили из ГПУ/Без и сообщили, что как раз начали в отношении его предварительное следствие.
— Когда именно и почему?
— Когда, я не знаю. Почему — из-за того, что он имел пагубную привычку рассылать официальным лицам бредовые письма с угрозами.
— Например?
— Например, министру юстиции.
Маркус Эрландер вздохнул. Значит, псих, любитель борьбы с официальной властью.
— В СЭПО утром звонили из нескольких газет, получивших письма от Гульберга. Позвонили и из министерства юстиции, поскольку этот Гульберг недвусмысленно угрожал смертью Карлу Акселю Бодину.
— Мне нужны копии писем.
— Из СЭПО?
— Да, черт возьми. Если потребуется, поезжай в Стокгольм и забери их лично. Я хочу, чтобы они лежали у меня на столе к моменту моего возвращения в полицейское управление. То есть примерно через час.
Он секунду подумал, а потом задал еще один вопрос.
— Тебе звонили из СЭПО?
— Именно.
— Я имею в виду — они звонили тебе, а не наоборот?
— Да. Именно так.
— О'кей, — сказал Маркус Эрландер и отключил телефон.