– Ты позвал меня, чтобы полюбоваться на звезды? – спросила Арина, искоса взглянув на парня.
– Нет… В смысле, не только. Я хотел задать тебе вопрос.
– А! – воскликнула девушка немного нервно. – Я так и знала. Ну спрашивай.
– Я хотел спросить тебя про тот символ, который упомянул сегодня Семен Николаевич. Понимаешь, это может быть для нас важно…
– Мне не хотелось бы об этом говорить, – произнесла Арина, обняв накрытые широкой льняной юбкой колени и уткнув в них подбородок. – Этот знак действительно обладает для меня смыслом… В общем, прежде всего он связан для меня с моим первым парнем… Он… он научил меня многому, но, с другой стороны… Я не могу! Не хочу о нем говорить! Понятно?!
Видно было, что девушка по-настоящему взволнована. Северин сжал ее пальцы, показавшиеся ему ледяными.
– Он причинил тебе боль? – тихо спросил он, нагибаясь к ее плечу.
А она вдруг заплакала – так, что затряслись красивые покатые плечи.
Северин прижал девушку к себе, стал гладить по голове, успокаивая, затем приподнял ее заплаканное, белое-белое в свете луны лицо, и принялся стирать губами соленую влагу с ее щек, губ, подбородка, шеи…
– Я больше не стану тебя ни о чем спрашивать, – пообещал он, осторожно гладя ее по спине.
– Я… Я не могу больше так! Не могу! – И Арина снова тяжело, горько зарыдала.
– Ну маленькая, не надо. Прошу тебя! Ты же как солнце! Как радуга после дождя! Как вольная птица. Ты – самая лучшая!
Он шептал ей эти ласковые и искренние слова, и девушка затихла, прижалась к его плечу.
– Я виновата перед тобой, – прошептала она, обжигая его дыханием. Странно: пальцы – ледяные, дыхание – огненное. – Я должна тебе все рассказать.
Северин покачал головой.
– Ты ничего не должна. И ничего не бойся. Ты, наверное, обижаешься на нас, думаешь, что мы странные… Это действительно так. Но я ничего не рассказываю тебе не потому, что не доверяю, а потому, что хочу тебя уберечь…
Тонкие пальцы судорожно впились в его плечи. Арина чуть отстранилась и заглянула Северину в глаза. Ее губы полуоткрылись…
И в этот момент поблизости затрещали ветки.
– Вот вы где! – выглянул из кустов Семен Николаевич. – А мы вас опять обыскались. Луна, конечно, очень романтично, но и отдохнуть не помешает.
Пришлось идти за ним.
Эта ночь показалась Северину едва ли не хуже предыдущей.
Только он заснул, как очутился в каком-то странном месте.
Это был лес, и вместе с тем не лес. Белый и неживой – словно проекция или тень настоящего леса. Под ногами лежала ненастоящая белая земля, гулко стонущая при каждом шаге. Небо тоже было ненастоящим – черным. Получилось словно негативное изображение – светлое стало темным, темное – светлым.