– Ты хочешь посеять во мне сомнения? Это тоже часть испытания?
– Наивный мальчик, – женщина с мертвыми глазами опять усмехнулась. – Знай же, что среди вас есть предатель, и однажды ты узнаешь его, если, конечно, осмелишься взглянуть в лицо правде.
– И кто же это? – Северин задал вопрос, не надеясь на ответ: понятно же – ее задача путать, сеять сомнения и рознь. Да можно ли верить хоть кому-то в этом неправильном перевернутом мире?
Женщина и не ответила, только покачала головой.
– А сама-то ты кто?
– Я – хранительница острова, – неожиданно ответила она. – Когда-то у меня была земная жизнь и любовь, по велению которой я убежала из отчего дома. Но все, как я говорила, имеет свою цену. За мою свободу я заплатила смертью любимого, а сама спаслась только потому, что пообещала ему выжить во что бы то ни стало. Когда я оказалась у Перунова острова, за мной гнались татары, и я поклялась Перуну служить ему, если он уничтожит моих врагов. Он сделал это, а я осталась на острове.
– А как твое имя? – спросил Северин, чувствуя, как по сердцу острым когтем царапнула жалость. Цена и вправду оказалась неимоверно велика.
Женщина покачала головой.
– Здесь нет имен. Они давно забыты и стерты… Но пришло время. Тебе надо просыпаться, но чтобы ты не думал, что это – всего лишь сон, я тебя поцелую.
Она шагнула к нему, и Северин подумал, что это, наверное, самое страшное из того, что с ним случалось. От женщины веяло потусторонним холодом. Ну да, он же в Нави. И сама эта женщина тоже навья – мертвец. Она мертва так давно, что уже и не вспомнишь. Только сегодня они видели ее высохшие, ставшие хрупкими, почти как бумага кости, лишившийся длинных, оттенка гречишного меда волос череп.
Он отступил, но отступать было некуда – деревья ощетинились ветками, выставив их перед собой, как боевые копья. Одна из тонких веточек кольнула Северина в плечо, и парень почувствовал боль. Он скосил глаза и с отвращением увидел, как белая ветка розовеет, жадно втягивая его кровь.
А женщина была уже совсем близко, Северин отчаянно ясно видел ее слепые видящие глаза, тонкие губы, хищный, словно начерченный тушью, рот.
– Почему же ты не хочешь поцеловать меня? – хихикнула навья. – Не бойся, твоя девушка ни о чем не узнает!
Она вымораживала силы, иссушая, кажется, саму душу. Собравшись с духом, Северин что есть силы толкнул женщину в грудь и… проснулся.
– Ну наконец! Никак не мог тебя добудиться! – послышался знакомый голос. Голос друга.
Глеб с беспокойством склонился над Северином.
– Что случилось? – спросил тот, с трудом разомкнув запекшиеся сухие губы.