Последние его слова обидели Грейс, и она попыталась вырваться из его объятий, но, взяв ее за пальцы так, что выдернуть руку не было никакой возможности, он нежно поцеловал их и сказал:
— Тут нечего обижаться, Грейс: ведь именно так он и называет ее.
— Я не понимаю, ваша светлость. Я вовсе не собиралась шокировать мир, это всего лишь мои взгляды по поводу недостатка в мире христианского милосердия, — и она нервно хихикнула. — Как, должно быть, она разочарует тех, кто увлекается мрачными романами.
— Напротив, — сказал герцог, — все принимают твои слова близко к сердцу.
— Вот это сюрприз, — удивленно склонив голову набок, ответила Грейс. — Никогда не предполагала, что моя книжка способна так подействовать на людей.
— Ах ты, дурочка, — сказал герцог, маскируя свой страх насмешкой. — Они называют тебя предателем и требуют твоей головы.
Приступ страха заставил ее содрогнуться, однако она распрямила плечи и отважно взглянула в лицо герцога.
— Если я стану прятаться, это будет весьма малодушно с моей стороны. Мне следует вернуться в Лондон и ответить за…
— Спокойно, Грейс.
— Но если я буду абсолютно честна, Алан, мне нечего бояться, — возразила Грейс.
— Однажды ты сказала мне, что умение в нужный момент хранить молчание — не такой уж большой недостаток, — напомнил ей Станден, когда они шли обратно в дом.
— Но они найдут меня, и тогда… Ох, как я жалею, что тебе все известно о моих неприятностях!
— Но почему? — спросил он, нежно проводя рукой по ее мягким светлым волосам. — Тебе что, просто не терпится попасть в тюрьму?
— Да нет, дело в том, что, если твое мнение обо мне изменится, остальное уже неважно.
Он провел ладонью по глазам, словно отгоняя что-то, и, потянув Грейс за руку, усадил рядом с собой на каменную скамейку среди лабиринта подстриженного кустарника. Обняв ее за талию и держа другой рукой ее пальцы, он полуобернулся к ней и проговорил:
— Не такой уж я неверный друг. Нашей истории нужен конец.
Какой мог быть конец у их истории? Только один, но произнести эти слова было для нее мучительно: ее посадят в тюрьму за высказывание возмутительных мыслей, а он забудет о ней, и в его памяти останется лишь привкус тех неприятностей, которые она принесла ему.
Смирившись с неизбежностью своей несчастной судьбы, она вздохнула и сказала:
— Она была причиной всех неприятностей рыцаря, и он решил, что без нее будет лучше.
— Мне не нравится такой конец, — перебил ее герцог. — Дай-ка я продолжу.
Прижав ее к себе крепче, он задумчиво заметил:
— Она действительно доставила ему кучу неприятностей. — Потом, нежно взглянув на нее, он добавил чуть тише: — Но она была источником всех его радостей. Еще до их случайной встречи он перенес ломбардийскую лихорадку…