— А она была слишком независима, чтобы быть счастливой, — добавила Грейс.
— Совершенно верно, — согласился Станден, и прижал ее голову к своему плечу. — Только не перебивай. На чем я остановился?
— На лихорадке, — ответила она, поворачивая к нему лицо.
Приложив палец к ее губам, чтобы она ничего больше не говорила, Станден посмотрел на нее с таким чувством, которое она не взялась бы даже определить. Неожиданно его темные ресницы опустились, а ее губы оказались в плену жаркого поцелуя, который в мгновение ока уничтожил все ее страхи.
Она обхватила руками его широкую спину, словно для того, чтобы удержаться от падения в свое несчастливое будущее.
Целуя его в ответ, она признала, что по уши влюблена в самого заносчивого дворянина в стране. Она целовала его безудержно, необузданно, нисколько не заботясь, что кто-то мог их увидеть, желая лишь, чтобы это блаженство никогда не кончилось. Вот это и был бы счастливый конец для ее истории.
Но он отстранился от нее, как ей показалось, резко. И сказал слабым голосом, тише даже, чем когда был в самой худшей стадии своей болезни:
— Но, познакомившись с этой независимой леди, рыцарь больше никогда не испытывал скуки.
— Но она была совершенно для него неподхо… — хотела напомнить ему Грейс, но герцог опередил ее.
— И ее рыцарь был нужен ей, — сказал герцог.
Он смотрел на нее тем загадочным взглядом, что она чувствовала, будто тает в его объятиях. И хотя в другое время это ощущение заставило бы ее быть более сдержанной, сейчас она наслаждалась этим чувством единения. Ей хотелось быть частью его — чтобы дни начинались и заканчивались в его объятиях, хотелось быть ответственной перед ним и за него. Вот это и был бы рай, подумала она.
Но, вероятнее всего, эта благодать не будет ей дарована. Хуже того, если обвинения против нее справедливы, она несомненно попадет в геенну огненную. От этой мысли на глаза Грейс навернулись слезы.
— Грейс, — позвал Алан, проводя рукой по ее щеке, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Дорогая моя, я нужен тебе.
У Грейс перехватило дыхание, и ее глупые слезы высохли. Прошло несколько секунд, пока она смогла, наконец, говорить.
— Не глупите, ваша светлость. Мне нужен адвокат в суде, а не защитник.
— Ты думала, я это собираюсь тебе предложить — свою защиту?
— Что же еще вы могли иметь в виду? Чтобы это ни было, это ведь временно.
Ее бойкая речь разожгла воинственный огонь в его глазах, и Грейс непроизвольно отпрянула от него.
— Нет, моя дорогая, я собираюсь предпринять нечто серьезное, — твердо сказал герцог. — Если ты думаешь, что я позволю им обвинить тебя в подстрекательстве к мятежу, ты глубоко ошибаешься.