Вернер сразу почувствовал резкий жар, и ему стали чудиться различные фигуры в парке. От прочитанных строк ему стало неимоверно страшно. Он быстрыми шагами пошел домой, надеясь не встретить эту женщину, потому что после прочтения письма ему стало боязно увидеть ее снова. Страх охватил Вернера настолько, что всю дорогу его словно кто-то преследовал, и из-за каждого угла виднелись силуэты. Казалось, вот прямо сейчас огромная тень покажет свои очертания на стене дома и схватит его, утащит куда-то в глубины его страхов, где полусгнившие раненые просят его о помощи, а он не может никак им помочь. Он с опаской оглядывался назад, боясь, что эта женщина была призрачным видением, и в этот момент она следит за ним. Он видел раненых с фронта, которые гуляли по городу, но он никогда не чувствовал запаха гноя и крови, он никогда не видел человека в таком состоянии, и мог ли вообще человек написать такое? Может ли человек вынести такие страдания и сохранить здравый рассудок, чтобы написать подобное письмо? Если армия такая, какой её описывает автор письма, то он совсем туда не хотел, но было уже поздно. Вернер буквально вбежал домой и быстро прошел к себе в комнату. В окне висела ночная луна, которую они с женщиной видели в парке. Заснуть у него никак не получалось, но только тогда, когда он полностью обнадежил себя утешением, что он-то будет служить в тылу, его сознание постепенно стало мутнеть, и он погрузился в глубокий сон.
Вечером, во второй декаде мая 1916 года, Вернер Гольц вышел из дома с узелком в руках, в котором было только самое необходимое. Темными улицами он шел в сторону вокзала, где и был общий сбор всех добровольцев. Идя по пустынным аллеям, проходя по обезлюдевшим переулкам, слыша только треск сверчков, он задумывался о собственных ошибках, о планах, которые не успел реализовать. Думал об Агнет, о том моменте, когда она ему улыбнулась. Теперь эта улыбка станет для него миром в разгар войны. То страшное письмо он сохранил и взял с собой как некий талисман. Весь прошлый день он думал о знаках свыше, и женщина в парке казалась ему неким посланием от Господа, который предупреждал его об опасностях.
Ближе к вокзалу народ стал подтягиваться, и безлюдность сменилась многолюдным потоком молодых людей в сопровождении своих родителей. Матери прощались с сыновьями, не зная, что те уже не вернутся домой. Судьбы тысяч людей… каждое прощание с родными — трагедия, и обратной дороги уже нет. Вернер был одинок в толпе, его родители были дома, спали, а он тихо ушел, поцеловав их на прощание во сне. Ему одновременно было и страшно и спокойно, это состояние трудно передать: в душе царят спокойствие и пустота, но одновременно есть и легкая тревога внизу живота, дающая о себе знать небольшими нервными спазмами. Состояние полного равнодушия ко всему вокруг, хочется просто лечь и ничего не делать, тело отказывается от быстрых движений.