В третьем часу пополудни штабс-капитан, заглянувший по снабженческому делу в контору Санкт-Петербургского арсенала, вдруг взглянул на свои наручные часы с сияющим, словно зеркальце, стеклом (все тысячу раз слышали историю этого хронометра, якобы подаренного пленным японским маркизом) и ужасно заторопился. Подмигнув жёлто-коричневым глазом, сказал двум экспедиторам, совершенно замученным его трескотнёй:
— Славно поболтали. Однако виноват, должен покинуть. Антр-ну, любовное свидание с прекрасной дамой. Томленье страсти и все такое. Как говолят япоськи, куй железный, пока голячий.
Хохотнул, откланялся.
— Ну и фрукт, — вздохнул первый экспедитор, молоденький зауряд-прапорщик. — А вот ведь нашёл себе какую-то.
— Врёт, интересничает, — успокоил его второй, в том же чине, но гораздо старше годами. — Кто на этакого мальбрука польстится?
* * *
Умудрённый жизненным опытом экспедитор оказался прав. В квартире на Надеждинской, куда Рыбников долго добирался с Литейного проходными дворами, его ждала не прекрасная дама, а молодой человек в крапчатом пиджаке.
— Ну что же вы так долго? — нервно воскликнул молодой человек, отворив на условленный стук (два раза, потом три, потом после паузы ещё два). — Вы Рыбников, да? Я вас сорок минут жду!
— Пришлось немного попетлять. Так, показалось что-то… — ответил Василий Александрович, пройдясь по крохотной квартирке, причём заглянул даже в уборную и за дверь чёрного хода. — Привезли? Давайте.
— Вот, из Парижа. Мне, знаете ли, было велено не сразу в Петербург, а сначала заехать в Москву, чтобы…
— Знаю, — не дал ему договорить штабс-капитан, беря два конверта — один потолще, второй совсем тонкий.
— Границу пересёк очень легко, даже удивительно. На чемодан не взглянули, какой там простукивать. А в Москве встретили странно. Этот Дрозд был довольно нелюбезен, — сообщил крапчатый, которому, видимо, очень хотелось поговорить. — В конце концов, я рискую головой и вправе рассчитывать…
— Прощайте, — вновь оборвал его Василий Александрович, не только рассмотрев, но и прощупав оба конверта пальцами вдоль швов. — Сразу за мной не выходите. Пробудьте здесь не меньше часа — потом можете.
Выйдя из подъезда, штабс-капитан покрутил головой влево-вправо, зажёг папироску и своей всегдашней походкой — дёрганой, но на удивление резвой — зашагал по улице. Мимо грохотал электрический трамвай. Рыбников вдруг ступил с тротуара на мостовую, перешёл на бег и ловко вскочил на подножку.
— Ва-аше благородие, — укоризненно покачал головой кондуктор. — Этак только мальчишки делают. Неровен час сорвались бы… У вас вон ножка хромая.