— Вкуснятина? Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — пронзительно кричит мама, — вкуснятина, как в той рекламе! «Восхитительнейшая вкуснятина традиционного черного пшеничного хлеба, но гораздо меньше калориев!» Отвратительная дрянь — зато реклама чуть не на каждой странице. В конце концов, я почувствовала себя просто обязанной купить буханку на пробу. Мораг из «Весонаблюдателей» сказала, что буквально молится на него. Надо было сразу догадаться, что она брешет! Смех на палочке! Теперь меня нисколько не удивляет, что в каждом ломтике всего сорок пять калорий: ведь там один сплошной воздух! Мне пришлось съесть аж восемь таких ломтиков, чтоб хотя бы не загнуться от голода! Да как они смеют? «Восхитительнейшая вкуснятина»! Это же просто возмутительно: втюхивать солидным женщинам всякую дрянь! Делают из нас полных идиоток! А я-то, дура, купилась! Да хотя бы одно это: «Гораздо меньше калориев»! Ну, что за бред? Даже ребенок — и тот в падежах лучше соображает! Я серьезно собираюсь написать на них жалобу. Представь, а ведь у них даже свой сайт имеется! Целый сайт — ради какой-то буханки диетического хлеба! Им еще, кстати, очень повезло, что у меня нет компьютера! Уж я бы им показала!
Я тихонько хихикаю. Когда мама сбрасывает свой панцирь, она может быть вполне приятной и милой. Мы с ней настолько расходимся в наших убеждениях, что в тех крайне редких случаях, когда она вдруг выдает мысль, близкую мне по духу, я сразу теряюсь и не могу найти нужных слов, чтобы выразить свое согласие.
— Да уж, наглость та еще, — в конце концов выдавливаю я из себя. — А как, э-э… вообще продвигается твоя диета?
Поскольку мамина диета продвигается уже почти двадцать шесть лет, причем без каких бы то ни было признаков уменьшения (точнее, вообще без каких бы то ни было признаков) талии, мой вопрос — всего лишь обычная формальность. Но сегодня мне это и вправду интересно. Меня всегда восхищала эта бесконечная мамина борьба с весом, ставшая неотъемлемой частью ее натуры. И даже то, что за одну неделю она сбрасывает максимум пару фунтов, чтобы в следующую набрать минимум три, согревает и успокаивает ее душу своей стабильностью. И хотя, с одной стороны, меня раздражает то, что ей недостает силы воли, с другой стороны, я не знаю, смогла ли бы я выносить ее, будь она худой. На самом деле, я считаю, что быть пухленькой — долг каждой матери (это самое малое, что всякая мать в состоянии сделать, раз уж не сумела обзавестись большой материнской грудью). Между тем, если я и кажусь кому-то противоречивой, то знайте: с мамой в этом смысле я и рядом не лежала. Мамины двойные стандарты таковы, что она может восторженно рассказывать о своей борьбе с едой, в то же самое время сокрушаясь по поводу моей.