В то время слово, неосторожно брошенное на улице, могло стоить жизни. И отец ничего не говорил при мне ни о своём участии в Белом движении, ни о своём тюремном заключении. Когда однажды он рассказывал о северном сиянии, я спросил, где он его видел. Отец ответил: "Это тебя не касается"[?] А Борис Платов поведал мне о том периоде, когда отец был учителем цесаревича. Уже потом я "раскопал" в дневниках театрального деятеля В.А. Теляковского сообщения о контактах императрицы с семьёй Штакельбергов.
- А о чём ваш отец любил рассказывать?
- Он любил говорить о консерваторских годах, о своих занятиях с Карлом Киппом, о встречах с профессорами, певцами-итальянцами, которые тогда преподавали в консерватории. О встречах с Танеевым и Скрябиным. О своих путешествиях с Григорием Пироговым, знаменитым басом. У них были совместные гастроли, когда он ещё учился в консерватории. Но за границу он ездил только однажды - в Швецию. В одном из рассказов действие происходит в Мексике - так это просто фантазия. Отец был превосходным, исключительным рассказчиком. При этом он не просто рассказывал - всё повествуемое представлялось в лицах.
- Почему даже в художественной прозе Всеволода Петровича действие всегда происходит в дореволюционную эпоху?
- У отца ведь был страшный собственный опыт! Он прошёл сражения Первой мировой войны и весь ужасный путь с армией Деникина, участвовал в боях Гражданской войны. Он попал в плен, ему угрожал расстрел. Его не убили, потому что на его документах была резолюция Дзержинского, случайно услышавшего его игру на фортепиано: "сохранить жизнь". А это надпись, сделанная рукою "бога" (по тем временам), и она определила его дальнейшую жизнь. Без права въезда в Москву, Ленинград и Киев, без гражданских прав[?] но жизнь! И для него как человека, остро наблюдающего жизнь, это был главный подарок, которого ему, в сущности, хватало. Так, по крайней мере, мне казалось. Но, кроме казни, можно было с ним делать всё что угодно! В 1926 году произошёл обыск, когда было изъято и подвергнуто уничтожению абсолютно всё созданное отцом. Абсолютно всё, а что - мы не знаем. Это ушло в небытие и похоронено вместе с ним. Так пропала опера "Нос", написанная в 1916 году на выпуск из консерватории[?] Кошмарный опыт умножился тюремным заключением и каторжными лагерями. И отец отринул этот опыт. Он не хотел о нём вспоминать. Он хотел повествовать о предреволюционном времени, о тех обстоятельствах в умах людей, о ситуациях и напряжениях жизни, которые предопределили революцию и колоссальный социальный слом, катастрофу.