Толян, не ожидавший такой наглости, собрался было возразить, но слов не подобрал и
только раскраснелся от натуги, шлёпая губами.
- Не обращай внимания, - махнул рукой Глеб. - Это она с позапрошлой недели успокоиться
всё не может. Ну, после рукопашки.
- А-а, - вспомнил Преклов, и круглые от возмущения глаза медленно сузились. - Это ж ей
тофда на умную башку фосемь шфоф ноложили. Хе-хе. Фто-то ты не сильно на Палача
тянула.
Наташа, глядя на криво ухмыляющуюся толянову физиономию, терпеливо молчала. И
только дождавшись, когда Преклов на гребне волны упоения местью начал корчить рожи и
закатывать глаза, ответила. Она сорвалась с койки, перемахнула через мирно лежащего Глеба
и со всей силы засветила ногой в грудь обидчику, пока тот старательно изображал
полуобморочное состояние. Толян охнул и грохнулся на пол, хватая ртом воздух. Плотно
сжатый кулак завис над его и без того разукрашенным лицом, но не опустился,
перехваченный за запястье. Левой ладонью Глеб ухватил Наташу за подбородок и потянул
вверх, одновременно выкручивая всё ещё сжатую в кулак руку за спину.
- Хорош! Остынь!
- Убью!
Глеб заломил руку посильнее, и Наташа, ещё пару раз дёрнувшись, вынуждена была
угомониться.
Приготовившиеся уже наблюдать развитие драки одногруппники разочарованно вернулись
к своим делам.
- Отпусти, - процедила Волкова сквозь зубы.
- Ты успокоилась?
- Отпусти, сказала. Я его не трону. Ты мне плечо вывихнешь.
Глеб разжал руку и отступил назад, готовый дать отпор в случае блефа. Но Наташа в драку
больше не лезла. Она поправила форму и, не оборачиваясь, пошла к своей койке.
Преклов уже поднялся с пола и сидел теперь, потирая ушибленную грудь.
- Ты как? Живой? - поинтересовался Глеб.
- Жифой. Фот федь сфолочь бешеная.
В столовой царило праздничное настроение. Чертовски питательная, несусветно полезная
и в равной степени отвратная пищевая масса сегодня была щедро посыпана изюмом.
Вообще Глеб за два года уже свыкся с этой напоминающей по виду творог и липнущей к
зубам дрянью, чей вкус варьировался в течении недели от клубничного через апельсиновый к
дынному. Больше всего Глеб любил вторник и пятницу, по этим дням давали "апельсин" -
оранжевый брикетик, приправленный ядрёными синтетическими добавками, которым
удавалось почти полностью забивать собственный вкус пищевой массы. "Клубника" с
"дыней" этим не могли похвастать, а потому из-под ягодно-бахчёвых ароматизаторов
пробивался мерзкий привкус рыбьего жира, дрожжей и скисшего молока.
- Ты изюм будешь? - уставился на порцию Глеба подсевший рядом Толян.
- Нет, тебе оставлю.