Он все еще продолжал заранее мысленно благодарить богов, а пальцы уже сами метались по кнопкам, вызывая оставленный Санькой номер. Школа там, уроки, ерунда всякая, наплевать, есть вещи посерьезнее…
— Ничего не говори по телефону, — быстро предупредил он, едва заслышав в динамике знакомый детский голосок. — Куда мне подъехать, чтобы поговорить без помех?
— Не маленькая, — непочтительно откликнулась племянница. — А вы на чем подъедете?
— На трамвае. Могу и на такси, если надо быстро.
— Тогда ждите в блинной напротив школы. Уроки закончатся через двадцать минут.
— А где твоя школа?
Санька объяснила и быстро отключилась — наверное, все-таки на уроке застал.
Полчаса спустя она сидела напротив него, болтая ногами, которые не доставали до полу с высокого табурета, и с усердием пылесоса тянула через трубочку что-то густое и шоколадное, периодически отвлекаясь, чтобы слизнуть сверху взбитые сливки, пока Макс обеспечивал конфиденциальность — глушил возможную прослушку и отводил глаза немногочисленным посетителям.
— Ты не могла выбрать место поукромнее? — раздраженно заметил он, оглядываясь на огромные окна, в которых они просматривались с улицы, словно на витрине.
— В заведения для взрослых меня пускают только со скандалом, — невозмутимо пояснила малявка. — А вы, как мне показалось, не хотите привлекать внимание. Уже можно говорить?
— Можно, — в последний раз оглядевшись, разрешил Макс.
— Дядя Макс, а скажите, как вы догадались?
— О чем?
— Когда вы звонили, то уже знали, что я хочу вам сказать. И даже знали, что это секрет.
— Ты что же, думаешь, я до встречи с тобой его не искал?
— Ага, значит, я угадала. Вы уже как-то выяснили, что мы нашли нашего неучтенного кузена, и приехали его забрать. Да?
— Примерно. Где вы его нашли?
— На кладбище. Мы с Настей стояли возле Лешкиной могилы, и тут вдруг происходит явление ненормального бомжа. Прямо из воздуха возникает оборванец в пляжных покрышках и прется по снегу босиком, пока не встречает лбом дерево. От этого неожиданного контакта с кладбищенской флорой он возвращается в нашу прозаическую реальность, и на лице у него отображается извечный вопрос «Куда я попал и где мои вещи?». Тут он замечает аборигенов, то есть нас с Настей, скромно прячет за спину руку с браслетами и идет на контакт. Настя, само собой, перепугалась, а я смотрю — да это ж наше, родное, нечто… Мы отвели его к дяде Вите, потом я смоталась к дедушке за «лютиком»…
— Стоп! — Макс предостерегающе вскинул ладонь, останавливая язвительное повествование малявки. — Это важно. Без «лютика» вы друг друга не понимали?