Машу наконец вывернуло прямо на лестницу, последний ключ проскользнул в скважину, она ввалилась в темный коридор и сползла по стене, из последних сил дотянувшись до засова. Дошла. И только сейчас она поняла, что рычащий звук в ее ушах существует на самом деле. Более того, он исходит от Котика.
Такого разъяренного Котика она не видела никогда, но у нее уже не было сил его бояться. Разумом она понимала, что если у зверя шерсть стоит дыбом и он на нее по-своему практически орет, то, наверное, стоит как минимум забиться в угол. Но она так устала, ей было так плохо, что если Котик разорвет ее на части, то, наверное, это будет не самое плохое решение. В конце концов, тогда этот жуткий день кончится и ее не будет больше тошнить.
На этой мысли ее опять вырвало, и, как только спазмы отступили, Маша провалилась куда-то, где было тихо и темно.
Когда она пришла в себя, было уже утро. Все тело болело, ноги затекли, и жутко воняло рвотой. Маша с трудом поднялась и потащила себя в ванную, где не меньше часа терла себя жесткой, еще папенькиной мочалкой, израсходовав до капли весь недельный норматив воды. Как она проживет без воды оставшиеся четыре дня, ее уже мало заботило, ей было необходимо отмыться от грязи и запаха, гнусного кислого запаха, который, казалось, пропитал ее всю насквозь и от которого до сих пор выворачивало. Воды конечно же все равно не хватило.
Ад наступил, когда она проснулась уже во второй раз, на кровати, до которой кое-как доковыляла после душа. Тело ломило, где-то на краю обоняния сквозил тот же мерзкий запах, и очень хотелось пить, хотя бы глоточек, но между ней и бутылью с питьевой водой сидел Котик.
Сначала Маша не обратила на него внимания, спустив ноги на пол и собираясь напиться, но через мгновение уже забилась к стенке, со страхом смотря на глубокую царапину на бедре. А Котик снова на нее рычал. Рычал тихо и угрожающе, с какими-то жуткими обертонами в голосе, так что внутри все холодело, сжималось и очень хотелось в туалет, но в туалет было нельзя. Никак невозможно, так же, как и к воде. Любое шевеление вызывало у Котика вспышку ярости, и Маша была вынуждена замирать и со страхом ждать продолжения.
И продолжение не замедлило наступить.
Когда Котик встал и пошел к ней, Маша подумала, может, все страшное закончилось, но первая же попытка двинуться вызвала столь яростную реакцию, что страх заставил ее еще больше вжаться в стену. В это время Котик подошел к ней практически вплотную, уселся, глядя прямо в глаза, завораживающе и люто, потянулся к Машиному плечу и все так же медленно провел когтем вниз, к локтю.