Уильям отбросил в сторону свои колебания.
— Если ты не желаешь сообщить мне ту особую причину, по которой тебя шантажируют, и заодно доказать, что она равна стоимости жизни моего брата, тогда больше не о чем говорить. Мне нужна эта шкатулка, и я получу ее сегодня же ночью.
— Хорошо. — Она закрыла глаза и поникла на сиденье. — Я отдам ее тебе. Не могу допустить, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Конечно, мне придется очень нелегко. — Тыльной стороной руки она убрала со лба волосы, непроизвольно открыв ладонь с полоской содранной кожи. — Но видно, такова моя судьба. Так что не будем попусту тратить время.
Ее пораненная рука напомнила Уильяму о самоотверженном поведении Маркейл на причале. А теперь она еще согласилась вернуть ему драгоценность. Неожиданно он подумал, что, возможно, составил неправильное мнение о ней. Так ли это? Неужели он ошибался в ней?
— Шкатулка все еще в моем гостиничном номере. — Маркейл обхватила себя руками, как будто ей стало холодно. — Ты просто не нашел ее, когда обыскивал комнату.
— Где же?
— В моей дорожной сумке. Я толкнула ее под кровать, пока ты осматривал мой сундук.
— Черт возьми, ее могли забрать.
— Нет. Она спрятана под двойным дном, которое невозможно обнаружить.
— Если бы я это знал, то забрал бы ее без долгих раздумий, — сказал Уильям, хотя про себя решил, что это вполне безопасное место. — Мне не нравится, что она осталась без присмотра.
— И мне тоже. Но я хорошо спрятала ее. Я давно убедилась, что людям нельзя доверять.
Горечь, сквозившая в ее тоне, говорила о многих постигших ее разочарованиях.
Внезапно Уильям понял, что возвратившееся к ней спокойствие теперь происходило вовсе не из уверенности в себе. Сейчас Маркейл использовала его как щит против своих врагов. В какой-то момент жизненного пути она стала замкнутой, недоверчивой, боящейся сказать лишнее слово. Теперь это была не простодушная беспечная красотка, смотревшая в лицо жизни с холодным бесстрашием, а женщина мудрая, находчивая и осмотрительная.
Ему мало что было известно о том, что происходит на театральных подмостках, но он знал, что там нередко царят вольные нравы, как, например, ухаживания нежеланных кавалеров за хорошенькими артистками. Некоторые богатые аристократы, стараясь продемонстрировать свою мнимую мужественность, брали на содержание красивую женщину, а те, кому меньше повезло, считали модным волочиться за вульгарными красотками.
Вот и Маркейл охотно принимала ухаживания Колчестера. Она, вероятно, вынуждена была оказывать внимание этому простаку, который обещал обеспечить ей такую жизнь, которую она хотела иметь.