"Геростраты, мать их! "
Вот на небольшом свободном пятачке перед дверями храма начала расти гора книг, альбомов, бумаг, свёрнутых в рулоны чертежей. Вот из раскрывшейся папки вылетели на мостовую беззащитно-белые листы с какими-то рисунками, эскизами. Вот, пыхтя и надрываясь, трое мужчин тащат нечто странное, угловатое...
"Да это же макет! - С отвращением понял Степан. - Макет..."
Тщательно выполненная из дерева и картона модель будущего собора. Модель мечты в масштабе один к пятидесяти... или к семидесяти... но сейчас это было неважно.
Резкий хлопок вспыхнувшего горючего вырвал Степана из задумчивости, близкой к состоянию прострации. Сваленные в кучу бумаги и макеты весело пылали, пламя уже поднималось до уровня витражных окон собора, и стены его, объятые огнём, казались плотью от плоти всепожирающей стихии, - настолько линии фасада гармонично сочетались с прихотливыми изгибами языков пламени.
Разгорающийся пожар привёл в неистовство толпу на улице. Многоголосый гомон перешёл в торжествующий рёв победившего человеческий разум исполинского животного. Масса существ - в принадлежности их к людскому роду у Степана вдруг возникли серьезные сомнения - сплотилась и, казалось, начала превращаться в одно целое. Воплощение чего-то древнего и безжалостного. Вызывающее не просто безотчётный страх перед неуправляемой силой, но повергающее в ужас одним только допущением наличия у него подобия разума и воли. Злой воли, исковерканного разума...
"Так вот он какой - Зверь из Бездны... - откуда-то из глубины сознания Матвеева появилась мысль изрядно удивившая его самого. То ли Гринвуд вдруг "ожил", то ли память предков совершенно некстати проснулась. - Предвестник наступления царства Антихриста. Или сам Антихрист. Враждебный всему людскому в человеках. И власть ему будет дана на сорок два месяца ... Впрочем, кто ж теперь знает! Тьфу ты! Чертовщина какая-то!" - Степан сплюнул на мостовую и помотал головой, будто таким образом можно было стряхнуть чужие мысли, пришедшие непрошенными.
"Какой Зверь, какой Апокалипсис? Что за причуды? У убеждённого агностика, попавшего в тело безбожника-сибарита?"
Матвеев продолжал удивляться неожиданному взбрыку сознания, выдавшему на-гора из закромов памяти четко сформированный образ с явной библейской подоплёкой. Похоже, всё от того, что революционное безумие сродни религиозному и весьма заразно.
"А разновидность такого помешательства, - "назидательным тоном", словно учитель перед классом, констатировал Степан. - густо замешанная на анархизме и агрессивном антиклерикализме, - ещё и способствует регрессу личности, милостивые государи. Да-с, ускоряет его, и вот полюбуйтесь. Всего несколько месяцев, и извольте любоваться - вместо человеческого общества - толпа приматов. Точно как сейчас. Даже не прайд, и уж тем более не племя, а так... аморфная масса. Гигантская амёба, руководствующаяся примитивными рефлексами и простейшими потребностями. Смертельно опасная, в том числе и для себя... Вот так-то! А то звери всякие непотребные мерещатся, конец света..."