"Из огня да в полымя... - подумал Степан. - Для полноты картины ещё армейских особистов не хватало. Впрочем, с моим паспортом как-нибудь отбрешусь. Лишь бы не возникло у особо прытких "товарищей" соблазна вербануть по-быстрому попавшего в затруднительное положение иностранца. Интересно, кого мне напоминает этот капитан?"
Совершенно очевидно, это было что-то из прошлого... Причем, не из гринвудовского прошлого, а из матвеевского, дальнего-далекого. Что-то такое вертелось в голове, но - увы - никак не вытанцовывалось. И эмблема в петлицах у командира какая-то совершенно незнакомая.
"Технарь какой-то. Попробовать прощупать, что ли, пока не приехали?"
Громко застонав, Матвеев потряс головой, пытаясь вести себя максимально естественно для человека приходящего в сознание, да к тому же только что избежавшего самосудного расстрела.
- Do you speak English, officer? - Степан обращался напрямую к капитану, игнорируя своих охранников.
Сидевший за рулём командир явственно дёрнулся и, не оборачиваясь, сказал:
- Это он, наверно, спрашивает, не знаю ли я английского. Придётся огорчить буржуя. Нет! - последнее слово, произнесённое вполоборота, было чётко артикулировано и сопровождалось однозначно трактуемым жестом отрицания - покачиванием головой.
- Sprechen Sie Deutch? - В зеркало заднего вида было заметно, как капитан усмехнулся в ответ на вопрос Матвеева.
- Habla usted Espanol? - Нет результата.
- Parla catalana? - Об этом вообще не стоило спрашивать... "А вот как ты на такой заход отреагируешь? - подумал Степан, изрядно разозлённый тем, что ему явно, по выражению начала двадцать первого века, "включили тупого".
- Pan znasz Polsky?
Последний вопрос, похоже, всерьёз вывел капитана из себя.
- Полиглот, мать твою, королеву вперехлёст... - в сердцах вырвалось у него, но продолжения не последовало. Сержанты никак не отреагировали на вспышку командира. Снизив скорость, автомобиль въезжал в небольшое селение. Перед взглядом Матвеева неспешно проплыл десяток улиц, настолько узких, что, казалось, высунь руку из окна - и достанешь до стены ближайшего дома или высокого каменного забора. Непременная iglesia parroquial на центральной площади, почти не разрушенная, лишь с небольшими следами копоти над входной дверью, да оспинами пулевых отметин по режуще-яркой побелке стен, оставляла ощущение опустошённости, брошенности.
"Бог здесь больше не живёт, он покинул Испанию..." - Мысль эта, простая и пришедшая сама по себе, без всякой связи с предыдущими, настолько поразила Степана, что он оставил все попытки ещё как-нибудь расшевелить сопровождающих. Или всё-таки конвоирующих?