— Отставить! — приказ вернул на улицу тишь. — Все назад!
Он направил кобылку через толпу прямо к сбитому, который уже начал шевелиться. Парень сел в соломе, вырвал стрелу. Ударила струя крови.
— Он не вампир, он живой, — зычно рассудил Щавель. — Вампиры, они мертвецы. У мертвяков кровь не течёт, а у этого течёт.
— Надо же, не упырь, — дивились сиволапые, — а могли сарай сжечь.
Щавель двинулся дальше, за ним потянулась ватага, разрезав пополам рой мужиков. Парня уже заботливо подымали под белы рученьки, винились перед ним, сердобольно причитали бабы.
— Фу-у-х, пронесло! — заметил Михан и надменно взял протянутую стрелу.
Жёлудь демонстративно втянул ноздрями воздух, скривился:
— Заметно.
Всю дорогу он баюкал на груди корвуса, как кота, а тот уютно устроился и глядел поочерёдно фиолетовыми глазами, поворачивая клювастую башку и прислушиваясь, что бормочет ему лесной парень. Только возле дома Жёлудь счёл, что жертва бессердечного работорговца оправилась от ушиба, и подкинул корвуса в воздух. Соловушка ударил крыльями, аж чёлка у коня взвилась, взмыл в небо, сделал прощальный круг в вышине, каркнул во всё горло и лёг на обратный курс.
— Пригрел? — ядовито осведомился Михан.
Жёлудь снисходительно промолчал, спрыгнул с коня.
Щавель въехал во двор верхом и спешился на крыльцо. В чужом краю приходилось подчёркивать чин. Кинул поводья набежавшему холопу, поздоровался с дородным хозяином, который вышел встречать в сопровождении стаи ребятишек.
— Мирон Портнов, — у купца была знатная ряха, окладистая борода и могучий момон, опоясанный малиновой верёвочкой.
«Лжечник, — сообразил Щавель, представляясь. — Однако, далеко забрались. Жёлудь пригрел корвуса, а князь сектантов. Торговля прежде всего у светлейшего. Впрочем, ему рулить.»
— Слыхал о тебе, боярин, — заявил купчина. — Почту за честь умакнуть вместе лжицу.
— Да будет твоя лжица всегда жирна, — ответствовал Щавель.
Дорогих гостей провели в горницу, где девки сноровисто накрывали поляну.
— Сам понимаешь, — напомнил Щавель Лузге его место.
— Да без обид, чё ты! На обиженных воду возят, — угрюмо согласился опомоенный спутник и отвалил в людскую.
За столом расселись гости, хозяин с супругою и детки мал мала меньше, все подпоясанные малиновыми шнурками. Упреждённый о прибытии высокого постояльца, Портнов лицом в грязь не ударил. Скатерть убрали блюда с цыплятами, обмазанными выпаренным греческим вином с толчёной брусникою и зажаренные оттого в такой хрустящей корочке, что дух бил столбом, когда ее сокрушали, а слюни текли в три ручья. К цыплятам подавали печёный картофель с мочёной брусникой, артишоки на пару, черемшу сибирскую солёную, кулебяку с налимьей печёнкой, сыр козий острый и сыр бабий мягкий, маринованные свиные уши и клюквенную наливку — пищу простую и полезную.