— Ничего, — засмеялся Сева, — я не очень горюю, я как в песне: «вы служите, мы вас подождем».
— Горевать, конечно, нечего, — согласился отец, — в армии не сахар, но случись что — опыта военного нет…
Наталья Сергеевна замахала на него руками:
— Болтаешь черт-те что! Разве может теперь война быть, когда столько атомного и водородного оружия накопили, что человечество после ядерного удара к питекантропам вернется… если кто останется.
— Будем опять колесо изобретать вместо того, чтобы записываться в очередь на «Ладу», — продолжал посмеиваться Сева. — А может, обойдется? Ведь против всякого яда всегда противоядие находится.
— Это военного человека надо спросить, — отец повернулся к Борису. — Как насчет этого в компетентных кругах?
Все они вроде бы подшучивали, прописных истин, что ли, касаться не хотели. Борис понял — и нахмурился, лицо его как-то потемнело, взгляд ожесточился, хотя голос тихим остался.
— Нам хронику крутили, нашу и иностранную — ядерные испытания. Страшное оружие. В злых руках оно в самом деле таких дел натворить может…
— Ну, газеты мы тоже читаем, — Сева посмотрел на него снисходительно. — И даже сами поскрипываем перьями. Так что… ты уж извини, не надо прописей.
— Читать — одно, — проговорил Борис веско, — а умом, и сердцем принимать — другое. И перьями скрипеть можно, уподобившись простому писарю, которому чужие мысли…
— Смотри-ка, — дурашливо вытаращил глаза Сева, — ну, прямо агитпроп, красная яранга, окна РОСТа.
— Перестань, Сева, — остановила его мать. — Борис серьезные вещи говорит, не следует этим шутить. — И улыбнулась младшему сыну: — Ты, Боря, за два года совсем другим стал.
— Армия — хорошая школа, мама, — смягчившись, отозвался тот. — Школа на всю жизнь.
— Разговоры все это, — буркнул Сева. — Два года — оглянуться не успеешь, как пролетят. Будто вчера уехал, а уже дома.
— Это вам здесь… — Борис посмотрел на брата с неодобрением, но спорить больше не стал. — Ты вон какой стал — хоть на конкурс мужской красоты.
— Или на плакатах изображай, — подхватил Кирилл Артемович, любуясь старшим сыном. — «Спорт — это сила, молодость, красота».
Небрежно откинув кивком головы длинные вьющиеся волосы, Сева произнес с ленивой небрежностью:
— Спорт — что. Только культуризм может дать человеку отличную форму. Быстро и результативно.
— А что это? — спросил Борис заинтересованно.
У Севы удивленно поползли вверх брови.
— Не знаешь? Бодибилдинг, строительство тела, система Вейдера.
Борис пожал плечами, но без смущения, скорее даже чуть пренебрежительно.
— В древнем Китае тоже этим занимались, — улыбнулась Наталья Сергеевна. — Ребенка помещали в фарфоровую вазу, и он с годами принимал ее форму.