— Это сипуха, — произнесла Софи.
Я вздрогнул.
— Вы же обещали ждать меня в доме.
— Ничего я не обещала. — Софи предусмотрительно надела куртку. Не то что я. Она присела на корточки над птицей. — Хорошо, что окно не разбилось, а то бы она сильно поранилась. Бедное существо. Наверное, её сбил с толку туман. Что же нам с ней делать?
— Не трогать, — сказал я. — Оставить. Пусть сидит здесь. Она скоро улетит.
— Нет, оставлять её нельзя, — возразила Софи. — Подождите, я что-нибудь принесу, во что её завернуть.
Через несколько минут она вернулась со старым полотенцем.
Когда я начал осторожно заворачивать в него сову, она слегка шевельнула крыльями и затихла. Софи предложила занести её в килн и оставить дверь открытой, чтобы она могла улететь, когда оправится.
— Вы не боитесь, что она побьёт ваши горшки? — спросил я.
— Нет. Совы хорошо видят в темноте.
Птица была достаточно крупная, но лёгкая. Когда я нёс её в килн, то чувствовал, как под пальцами колотится сердечко. В килне на меня пахнуло холодной сыростью. Я посадил сову на пол и снял полотенце. Мы постояли там несколько минут и вернулись в дом.
— Если утром она ещё будет там, то придётся везти её к ветеринару, — проговорила Софи.
Я запер входную дверь, задвинул засов, подёргал, чтобы убедиться в надёжности.
Софи поёжилась:
— Боже, как я замёрзла.
Она стояла рядом со мной. Сейчас был очень удобный момент, чтобы её обнять. Но я сказал:
— Уже поздно. Идите наверх, а я ещё немного побуду тут.
Софи кивнула:
— Ладно, спокойной ночи.
Я проводил её взглядом, когда она поднималась по лестнице, затем прошёл по комнатам, выключая свет и убеждая себя, что поступил правильно. Но я злился и не мог понять почему.
В кровати я долго ворочался, прислушиваясь к ночным шорохам и думая о Софи, пока меня не сморил сон.
Утром я проснулся рано. Тихо спустился вниз, согрел себе чаю, что-то пожевал. Конечно, хорошо было бы послушать по радио новости, но не хотелось беспокоить Софи. А Интернета здесь не было. Пришлось допивать чай, наблюдая, как медленно занимается день.
Крики птиц за окном напомнили мне о сове. Я обулся, надел куртку и вышел. Туман рассеялся, осталась лишь утренняя дымка. Накрапывал мелкий дождик. Я взглянул на окно гостиной, где виднелась небольшая тёмная отметина в том месте, куда врезалась сова. Затем дошёл до килна. От совы остались лишь два пёрышка на полу. Наверное, улетела. Я вспомнил, что в этих местах водятся лисы. Раненая сова могла стать их добычей. Ладно, будем надеяться на лучшее.
Я походил по килну. Осмотрел строительные леса, словно приросшие к печи. Восстановить килн и заставить его работать будет трудно и очень дорого. Софи придётся продать много своих изделий. Талант у неё был несомненно. Работы, стоящие на полках, кувшины и вазы, на первый взгляд были простые, но удивляли изяществом формы и изобретательностью дизайна. Я потрогал лежавший на верстаке большой ком засохшей глины. Он был слеплен из множества мелких кусочков. Софи интересно придумала: не выбрасывать отходы, а сохранять их в таком виде. Ком являл собой произведение абстрактного искусства, вполне достойное внимания.