– Помнишь того забрака, с которым Маа говорил в кантине?
– В которой хоть кантине? – уточнила капитан. И тут же нашлась: – А, да, помню. Он напрашивался в пассажиры.
Семасалли кивнул:
– Ему дали пинок под зад на предыдущем грузовозе. Он не объяснил, почему, но Маа учуял неприятности и сказал, что мы не можем взять его на борт.
Тогрута поняла, куда клонит штурман, и кивнула:
– Ты считаешь, у нас безбилетник.
– Закралась такая мыслишка, да, – ответил дресселианец.
– И поэтому ты вызвал меня, а не потопал на корму сам.
– Именно.
Капитан поморщилась, и ее лицо стало похожим на физиономию Семасалли.
– Если бы кто-то баловался с системой защиты от проникновения, мы бы тут же узнали.
– Если только наш гость не явился вместе с грузом, – предположил Блир’.
– Хочешь сказать, в одном из контейнеров?
Пилот кивнул.
– Тогда он сейчас не мягче сосульки. – Ла повернулась к Семасалли. – В четвертом трюме есть камеры наблюдения?
– Смотри сюда, – указал штурман, повернувшись к статусной панели.
Ла уперлась руками в панель и наклонилась, пока дресселианец выводил на экран зернистые изображения трюма. Наконец он нашел ракурс, который искал: открытый грузовой контейнер в клубах пара от хладагента и партия дорогостоящей рыбы, которая уже начала портиться.
– Вот хаттов… – Ла замолкла, потому что следующий ракурс ошарашил ее еще больше.
Часто заморгав, Блир’ спросил:
– Это то, о чем я думаю?
Ла нервно сглотнула и наконец обрела голос:
– Что ж, это определенно не забрак.
* * *
Плэгас восседал на крышке одного из меньших по размеру грузовых контейнеров, когда входной люк начал открываться. Пробудившись в тот момент, когда «Скорбный» совершил прыжок на сверхсветовую, он сидел без движения все то время, пока члены экипажа проверяли груз, но сейчас наконец решил откинуть капюшон своего пропитанного кровью плаща. У входного люка стояла тогрута – капитан корабля, а рядом с ней – мускулистый забрак, пятнистый клатуинец ростом со среднего мууна, аквалиш двуглазой разновидности и чешуйчатый кроваво-красный калиш; лицо последнего напоминало морду одной из летучих мышей, которыми Плэгас питался на Бол’демнике, и от него исходили мощные феромоны. У всех пятерых имелись бластеры, но лишь клатуинец нацелил свой на Плэгаса.
– Ты не числишься в грузовом манифесте, незнакомец, – бросила капитан Ла, шагнув в трюм. Изо рта у нее вырвалось облачко пара.
Плэгас простодушно развел руками:
– Вынужден признать, я здесь без билета, капитан.
С опаской приблизившись, капитан указала на открытый контейнер, стоявший в нескольких метрах от него: