, старые охотничьи ружья и большие мушкетоны.
Хозяина зовут Виктор Марчетти. Это корсиканец с густой гривой черных волос. Его анисовка самая лучшая в Париже по той простой причине, что он сам ее готовит. Это очень деликатная работа, настоящая алхимия.
В начале его экспериментов у Марчетти что-то не получилось и произошел взрыв, разбудивший весь квартал и полицейскую службу безопасности. Естественно, самые влиятельные чиновники попытались замять это дело, и Марчетти продолжает угощать своих клиентов, а те угощают его, так что за вечер он выпивает в среднем до пятидесяти рюмок, но никто ни разу не видел его даже захмелевшим.
Когда однажды вечером я немного опьянел, он сказал мне:
— Если ты хочешь пить и не пьянеть, достаточно принять перед алкоголем ложку оливкового масла. Таким образом алкоголь проскальзывает вниз, не попадая в кровь.
Я так и не воспользовался его советом. Каждый раз, когда я вспоминал об оливковом масле, было уже слишком поздно.
Когда я вхожу в зал, в нем уже висит густой табачный дым от сигарет и трубок, смешанный с ароматом анисовки. Вьешен сидит в обществе Кло, своего конкурента. У обоих раскрасневшиеся лица. До меня доносится голос Кло.
— Впрочем, — говорит шеф летучей бригады, — если вы в Национальной безопасности и добиваетесь успеха, то это не в силу вашего профессионализма, а благодаря экипировке и численности личного состава!
— Численности личного состава? — переспрашивает потрясенный Вьешен.
— Вот именно. Вас ведь около тысячи, на улице Соссе.
Толстый разражается громким смехом. На его глазах даже выступают слезы, и он достает носовой платок, чтобы протереть их.
— Если я вам скажу, сколько нас, вы ни за что не поверите мне.
В этот момент он замечает меня и спрашивает:
— Все в порядке?
— В порядке.
Это все. Больше он ничего не говорит мне.
Виктор наливает мне рюмку анисовки, которую я залпом выпиваю, и я заказываю следующую. С рюмкой в руке я подхожу к Долорес, подруге Виктора, чтобы узнать, что сегодня на ужин. Ее хорошенькое личико расплывается в улыбке, и она сообщает мне меню на вечер:
— Сегодня вечером у нас потроха по-корсикански, петух в вине и отбивные из говядины.
— Я бы не отказался от потрохов по-корсикански, — говорю я.
В этот вечер я побил свой рекорд: анисовая водка, красное корсиканское вино и коньяк. В три часа утра лица Толстого и Кло стали двоиться у меня в глазах. Мне кажется, что на меня обрушивается потолок, и я закрываю глаза, чтобы не видеть этого ужаса. Извиняясь, я с трудом встаю из-за стола и направляюсь к двери.
— Может быть, заказать тебе такси? — участливо спрашивает Долорес.