Как иногда шутят с красивыми девочками, Алене говорили, что один человек хочет жениться на ней — только, мол, у господ разрешенье получит. На это Алена важно отвечала:
— Пусть прежде спросит, пойду ли я за него. Меня никто принудить не может. Я турчанка и вольная.
— Ишь, какая гордая... — смеялись в людской.
— Конечно, я за господского человека не выйду никогда!
Где семилетке, только что молочные зубы потерявшей, знать, что будет годков так через двенадцать? А ведь выйдет за господского, за крепостного, ничего не убоится... Но я еще не рассказала, какие таланты открывались в турчаночке, уже перестававшей быть озорной малышкой.
* * *
К одиннадцати годам девочке снова пришлось поменять крышу над головой — Салаговы отдали Алену в офицерскую семью Чаликовых. Однажды к ним пришла соседская девушка в нарядной кофточке. Алена быстро сообразила, как надо сделать выкройку, и, к всеобщему удивлению, сшила кофточку, не хуже заправской портнихи. Руки у девочки оказались золотые: она научилась прекрасно вышивать, и гусары сулили ей 25 рублей, чтобы она им золотом да серебром расшила двуглавых орлов на офицерских сумках.
Разумеется, красивая девочка-подросток притягивала к себе пылкие взоры офицеров, среди которых по воле судьбы росла. И ее молодое сердечко не было вполне равнодушно ко вниманию удальцов в расшитых доломанах.
Пожалуй, лишь один из них, высокий, богатырского сложения, обросший густыми усами и бакенбардами, внушал ей ужас. Завидя его, Алена старалась поскорей удрать.
— Куда? Вернись-ка, голубушка!.. — кричала ей вслед Чаликова.
— Боюсь, страшный какой...
Слух о том дошел до офицера-богатыря.
— Каково же! Меня она боится! Чем же я вам, Аленочка, страшен кажусь?
— Да волосами очень уж обросли...
— Что же делать? Так надобно для того, чтобы иных детей пужать! Но тебе, моя турчаночка, нечего бояться. Вот скоро я уеду, посиди хоть немножко с нами...
На прощанье великан просил девочку: «Вот теперь поцелуй меня, я уезжаю, и, может, мы никогда не увидимся».
И правда, больше они не увиделись. А великан этот был один из самых прославленных русских генералов, герой войны 1812 года Яков Петрович Кульнев. Храбрец и добрейшая душа, он пользовался любовью не только у себя, но и во вражеском стане. Шведы, зная о его рыцарском поведении по отношению к населению, избегали стрелять в него.
Кульнев героически погиб вскоре после начала войны с французами, не успев исполнить своей мечты, о которой как-то поведал брату: «...Не выходит у меня из головы поймать Бонапарте и принести его голову в жертву наипервейшей красавице; не назови это химерою, ибо все на свете сотворено для прекрасного полу».