– Согласна ли Нгао, дочь Тхена войти в дом Нуо сына Сиума и стать женой Нуо? – склонив голову, спросил он.
– Дочь Тхена рада связать жизнь со столь великим охотником, как Нуо сын Сиума, – ответила Нгао, как ее учили.
– Отпустит ли Олан сын Нома названную сестру Олана Нгао дочь Тхена в дом Нуо сына Сиума? – спросил Нуо, повернувшись к Олану.
– Сын Нома с радостью отпускает сестру Олана Нгао дочь Тхена в дом Нуо сына Сиума, – так же склонив голову, ответил Олан. – Олан рад породниться с сыном Сиума.
Нуо взял Нгао за руку и подвел к отцу. Далее последовала церемония представления, в которой Нуо повторил свой рассказ о Нгао. В конце речи он упомянул о подарке Иуша и охоте на Оура и достал ожерелья.
За эти дни Нуо дополнил украшения, добавив по нижнему краю ожерелья когти и клыки леопарда. Клык располагался в центре под жемчужиной, а когти по бокам от него.
– Пусть Нуо сын Сиума и Нгао дочь Тхена подойдут, – кивнул Сиум, когда они надели ожерелья, и взял у Оуи небольшой нож в кожаных ножнах.
Нуо и Нгао шагнули вплотную к Сиуму. Нгао стояла слева от Нуо. Сиум достал из ножен особый нож из черного камня. Его лезвие было острее бритвы.
Сиум взял левую руку Нуо и ножом рассек кожу на его запястье. Затем он также надрезал кожу на запястье Нгао. Оуи положила на порез на руке Нуо лоскут белой кожи, и Сиум свел руки Нуо и Нгао вместе.
– Кровь Нуо сына Сиума и Нгао дочери Тхена соединилась в одну, – мягким голосом проговорила Оуи. – Теперь Нуо и Нгао одно целое и всегда должны быть вместе. Долг мужа защищать и оберегать жену и детей. Долг жены всегда следовать за мужем. Долг мужа и жены не дать оборваться роду карамов Детей Воды, детей Иуша. Пусть Нуо сын Сиума и Нгао дочь Тхена живут в доме Нуо.
Нуо отдал ей пропитанный кровью лоскут кожи и отвел Нгао в сторону к костру, освободив место для Олана и Эяо. Нгао нерешительно начала танец вокруг костра. Нуо танцевал вместе с ней. Через несколько минут к ним присоединились прошедшие ту же процедуру Олан и Эяо. А потом уже танцевали все карамы.
Танец пьянил и захватывал. Нгао танцевала, позабыв все свои страхи и смущение. Это продолжалось до полного изнеможения, пока она не рухнула без сил на руки подхватившего ее Нуо. Под возгласы карамов он поднял Нгао и направился к своей хижине.
Только возле хижины Нгао, наконец, отдышалась и пришла в себя. Руки Нуо мягко сжимали ее в объятиях, но Нгао вдруг вспомнился другой вечер и лицо и руки Милона. Этот страшный взгляд и руки, до боли сжимающие и тискающие ее, а потом злобные глаза Тхена и его удары. Нгао содрогнулась, представив, что руки Нуо сейчас так же сожмутся на ее теле, исчезнет эта мягкая улыбка, и глаза станут как у Милона.