— Шли к нему и так боялись. Он был очень строгим, нам тогда казалось. А он так просто пожал наши грязные руки и сказал: «Спасибо, дочки!» Обратно мы не шли, а бежали. Ведь в то время получить кусок шелка было большим счастьем. Нас все поздравляли, обнимали.
После окончания войны семья Крехиных, как и другие эвакуированные, вернулась в Калинин.
«Прочитала материал «Я ведь тоже с завода № 541», и стало очень приятно на душе, что наш труд во время войны не забыт, — писала Людмила Александровна Павлова-Кравченко из Ставрополя. — Я тоже работала на этом заводе. Мне тогда не было еще и пятнадцати лет. Работала в цехе № 3, который выпускал готовую продукцию, идущую прямым назначением на фронт (начальником цеха была Карелина)».
Л. А. Павлова-Кравченко не писала, как она работала, но медаль «За трудовую доблесть» говорит сама за себя. А ведь было ей в ту пору всего 15—16 лет.
«Я стояла на трех автоматных станках, потом перешла на шесть. Когда к нам пришла Нила Тихомирова, она начала работать на моих станках, затем взяла еще шесть станков. А я пошла контролером. — Это из письма Л. С. Шурчковой. — У нас на квартире расположились две эвакуированные семьи, а сама я домой ходила редко. Составлю три ящика патронов, посплю немного за станками и снова кого-нибудь подменять. Я могла работать на всех станках. Особенно в ночные смены мы, контролеры, проверив станки, подменяли слабеньких несовершеннолетних».
— Я занималась универсальной шлифовкой в инструментальном цехе, — вспоминает Ф. З. Архипова-Тарбазанова. — Помню, приезжал к нам представитель Наркомата обороны. Он рассказал нам, как нужны на фронте наши патроны, и мы после этого работали целый месяц, не выходя с завода, здесь и спали.
Был у нас мастером Новак. Очень беспокоился о нас, как бы наши косы не закрутило в станок, и все просил, чтобы мы повязывали свои головы.
Спать хотелось особенно утром, часов в шесть, и мы говорили: «Спички, что ли, вставить в глаза». Работали со мною Аня Коровина, Манефа Цветкова, Зоя Мокрушева, Валя Губкова — многостаночница первая у нас в цехе.
Меня тогда звали Фая-маленькая, потому что была еще Фая-большая, а фамилия моя была Тарбазанова. Наверняка у кого-нибудь сохранилась фотокарточка нашего цеха, мы снимались, и я там есть.
Сохранились такие фотоснимки.
«Храню две фотокарточки. На них лица моих товарищей-иструментальщиков, — пишет Нина Павловна Данилова-Шиндина, комсорг фронтовой бригады. — Начальник смены Новак Александр Иванович, сменный мастер наружной шлифовки Иващенко Анатолий Иванович, сменный мастер внутренней шлифовки Иван Иванович (фамилию запамятовала) — все они из Ворошиловграда. Шлифовщик Семен Сенько, он из Чернигова, пришел к нам после госпиталя. Шлифовщицы Валя Губкова, Манефа Цветкова, Зоя Горлова, Клава Мезенцева, Феня Тарбазанова…»