— Но эдикт императора может нарушить сам император.
— И почему он станет это делать?
— Потому что к нему попадет пленник, информацию от которого он пожелает и сможет получить только сам.
— Этим пленником будет кто-то из вас?
— Да, генерал.
— Если у вас это получится, то не особо надейтесь попасть на Гаю. Для этого у императора есть вторая планета, Мия.
— Нас устраивает и такой вариант.
— И какого же уровня допуска к секретной информации этот человек должен быть, чтобы им заинтересовался сам император.
— Один из министров системы Босаван или помощник президента.
— А сдаст его гаюнам, конечно, Фокуноса.
— Это наиболее естественно, генерал. По нашему предложению, одобренному президентом, Фокуносу скоро повысят. Его берет под свое крыло сам президент.
— Генерал Повасар скоро свяжется с вами. Для уточнения и проведения всех необходимых мероприятий он прилетит сюда сам.
— Да, господа офицеры, с вами не соскучишься, — протянул задумчиво генерал. — Протолкнуть стратегическую дезинформацию непосредственно императору, это я вам скажу… — и не закончив фразы, он покрутил головой.
— Ну а что прикажете теперь с вами делать? — спросил Кузмин. — Куда, я спрашиваю вас, теперь девать? От ваших авантюрных путешествий и планов я скоро не буду знать, чего ожидать и чем заниматься в первую очередь.
Генерал уже давно покинул свое кресло и расхаживал по кабинету. В движении ему лучше думалось.
— Что скажешь, полковник?
— Они смогут это сделать, — ответил Лузгин.
— Хорошо, я согласен. Приедет Повасар, поговорим. Сейчас вы трое свободны. Мы с полковником еще посидим, помозгуем. Столько наговорили, что в один день и не разгрести.
— Разрешите идти? — спросил Шаман, поднявшись из-за стола.
— Я же сказал. Свободны.
Дождавшись, пока тройка нарушителей спокойствия или равновесия, говоря словами Босу, покинула кабинет, Кузмин упал в кресло.
— Ну, что я тебе говорил, — констатируя факт, спросил он у Лузгина. — Сделали сообщником. Повязали по рукам и ногам.
— Да никто тебя не вязал. Если это и случилось, то сделал это ты сам. Беги, сообщи адмиралу, а то прямо шифровкой в Совет Союза. Приедут. Расследуют. Этих троих в тюрьму, если, конечно, найдут. С учетом военного времени могут и в расход пустить. Тебя вместе со мной в отставку. Думаю, сможем доказать, что все без нашего участия произошло. Ты злишься потому, что они правы, а ты через эту правду не можешь переступить.
— Должен, но не могу.
— Хочешь, я тебя успокою? И дергаться не будешь, и совесть не заест.
— Я, что баба, чтобы меня успокаивать.
— Ты меня послушай. Кроме нас пятерых о кристалле как информационном носителе никто, никогда, ничего не слышал. То, что он был в системе Босаван, тоже никто подтвердить не может. У Фокуносы память в этой части стерта, да никто бы ему и не поверил. О существовании Босу тоже никому не известно. Может, ты его адресочек контрразведчикам дашь. Они все точно рассчитали. Наши знания для этой троицы безопасны. Заявишь ты сейчас о кристалле, высмеют и в отставку отправят. Единственное, что ты можешь сделать, это специалистов на Сохара послать. Вопрос в результате. Долго ли они там проживут, если доберутся?