— Кровь? — Я недоуменно заморгал. Я ничего не понимал, просто ничего. — Нет. Только не кровь.
— Ничего такого не случилось, что могло бы оставить следы вашей крови, кожи и волос? Может, драка? Потому что ДНК тридцать первой жертвы совпала с вашей, Джо.
— Что?
— Совпала с вашей ДНК. Вы и есть тридцать первая жертва. А помните ту трещину в шкафу в номере для изнасилованных?
Я покачал головой и повернулся к Дансо:
— Подождите, подождите! К чему все это?
— Извините. Кажется, вы меня не услышали — попробуем еще раз. Та трещина на шкафу в номере для изнасилованных — вы помните, когда она появилась?
— Я спросил: к чему все это?
— Вы говорили моему боссу, что сломали шкаф, когда поссорились со своей женой. Когда произошла эта ссора?
— Ну вот что, — сказал я, наставив палец на Стразерса, целясь ему прямо в глаз. — Я спросил: к чему вся эта хренотень? Моя ДНК в церкви — ну и что? Мне пришлось отбиваться от Дава, и они куда-то меня унесли. Я был в полубессознательном состоянии, так что это вполне могла быть церковь, откуда, черт возьми, мне это знать, но какое это имеет отношение к гребаному шкафу?
— Не тычьте в меня пальцем. Опустите руку.
— Я сказал, какое это имеет отношение к гребаному шкафу?
— Ну хватит. — Дансо откашлялся и посмотрел на меня слезящимися глазами. — Мне не хотелось поступать таким вот образом, но, пожалуйста, — он указал на мой палец, — пожалуйста, опустите руку.
— Что происходит?
— Вашу руку, пожалуйста, Джо.
Я медленно опустил руку, настороженно глядя на него.
— Ну говорите же, старина! Что происходит?
— Мне очень жаль. — Он пошарил в кармане, достал оттуда постановление на обыск и положил его перед мной на стол. Взглянуть мне в глаза он был не в силах. — Вы и так знаете, кто я такой, но пусть все будет официально. Я, главный региональный инспектор Дансо, делаю вам предупреждение, Джо Оукс, в соответствии с разделом четырнадцатым закона Шотландии об уголовном судопроизводстве от тысяча девятьсот девяносто пятого года.
— Делаете мне предупреждение?
— Вы будете допрошены относительно серии убийств в Аргайллшире в промежутке между августом две тысячи пятого и ноябрем две тысячи третьего года, к которым, как мы полагаем, вы можете быть причастны. — Засунув постановление обратно в карман, он сказал: — Вы не обязаны отвечать, но если дадите ответы, они будут приняты к сведению и могут быть использованы как доказательства.
Я смотрел на него во все глаза и думал: «Это шутка. Кто-то решил меня разыграть… Дансо, старый приятель, когда нужно смеяться?» Я откинулся назад, сглатывая слюну и медленно качая головой.