— Нет, — пробормотал я, переводя взгляд с одного на другого. — Нет. Это шутка.
— Мы действуем в соответствии с шотландским законодательством, Джо, и нашими трансграничными полномочиями, и это означает, что мы вас задерживаем. Если строго придерживаться буквы закона, я бы сказал, что даже не обязан допускать к вам адвоката, но я так с вами не поступлю.
— Мы можем просто допрашивать вас в течение четырех часов. Вы только себе представьте — мы с вами вдвоем в течение четырех часов! — Стразерс вскинул брови. — Не знаю, как вам, но мне это было бы очень интересно.
Я слабо засмеялся.
— Ни в коем случае! Перестаньте. — Я переводил взгляд с одного на другого, все еще надеясь, что кто-то из них улыбнется и подмигнет: «Ага — вот мы тебя и сделали!» — Вы несете чепуху! Сначала это было забавно, но теперь уже не смешно. Давайте покончим с этим.
Но Дансо смотрел на меня совершенно серьезно, и взгляд его был мрачен. Стразерс самодовольно ухмылялся, сложив на груди руки так, словно прятал в них оружие. Я вдруг вспомнил о голубой полицейской мигалке, и внутри у меня все похолодело. Машина простояла там весь день. Она не должна была защищать нас — она не должна была дать мне уйти из дома. Анджелина подняла мою руку и положила себе на плечи, уткнувшись лицом мне в грудь. Не сводя глаз со Стразерса, я положил руку ей на голову и прижал ее к себе. В этот момент я ненавидел его больше, чем кого-либо в своей жизни.
— Ну? — прошипел я. — Можете задавать мне свои вопросы.
Его глаза смотрели холодно.
— Такие следы ДНК, вроде тех, которые вы оставили в церкви, остаются только после драки. — Из кармана пальто он достал блокнот и снял колпачок с ручки. — Вы ведь не слишком любили ППИ? Сегодня утром мы говорили с вашими издателями. Они рассказали, как вы…
— Я даже не был на гребаном острове, когда он убил этих людей.
— Да. Но здесь есть одна проблема. Малачи не убивал этих людей.
— Послушайте, но здесь что-то не так? Конечно же, это он их убил.
Стразерс и Дансо молча переглянулись. Дансо поправил пальто, аккуратно выровняв обе полы.
— Джо, — тихо сказал он, — он не мог этого сделать.
— Как не мог?
— Не мог. Он был уже мертв.
Я не сводил с него глаз, чувствуя, как кровь отхлынула от моего лица.
— Это точно. Он был мертв уже неделю.
— Что? — Анджелина подняла голову и попыталась вытереть глаза. — Что вы сказали?
— Когда это произошло, он был мертв, — сказал Стразерс. — Вы все это услышите в суде — один бородатый тип из Эдинбургского университета просто свихнулся на насекомых. Получилось, что ранняя зима в Аргайлле очень даже помогла судебным энтомологам.