Август прошел очень быстро. В сентябре дети отправились в школу: Жюли в шестой класс, Тибольт в СЕ2 класс, Матье — в старшую группу детского сада. Что касается Марго, то я устроила ее в ясли на два дня в неделю. Химиотерапия продолжалась. Она была все такой же утомляющей, но я уже привыкла. Я потеряла много волос. Во время первого курса лечения они были средней длины. Я обрезала их в начале второго этапа, тогда они были очень густыми. Постепенно я стала замечать, что с каждым мытьем теряю около горсти волос. Тогда я решила мыть голову раз в неделю и аккуратно промокала волосы полотенцем, вместо того чтобы тереть. В конце концов я отправила расческу в изгнание… Я была очень внимательна к себе, поскольку боялась обзавестись проплешинами. Мне повезло: за два месяца я утратила только объем, что оказалось совсем нестрашно, поскольку волос у меня было много. Потом они начали отрастать. Я не сомневалась, что скоро наступит выздоровление.
После двух месяцев лечения и пяти госпитализаций, из которых состоял второй курс химиотерапии, доктор Пико снова назначил мне компьютерную томографию. В тот день, в пятницу, 24 октября, я не могла дожидаться результатов: мне нужно было попасть домой, до того как из школы вернутся дети.
В понедельник, не испытывая особого беспокойства, я позвонила доктору Пико, чтобы узнать новости. Он был немногословен:
— Вам нужно ехать в Сальпетриер к профессору Веллану.
В следующую пятницу за мной приехала машина «скорой помощи». Сначала меня высадили возле больницы Фонтенбло, где я забрала результаты томографии, которые следовало показать профессору Веллану. Мне вручили большую папку, на которой черными чернилами было напечатано мое имя: «Мари-Лора Мезоннио». Сидя на переднем сиденье машины, я смотрела на дорогу и не могла думать ни о чем другом, кроме как о результатах обследования. Я прошла два курса химиотерапии, первый из которых был неудачным, и хотела знать, как обстоят дела со вторым. Не выдержав, я просмотрела содержимое папки. В ней находилась пачка огромных листов и снимков, в которых я ничего не понимала. А потом из нее выпал небольшой белый конверт. Нам предстояло ехать еще час, и я сомневалась в том, что смогу дождаться прибытия в Сальпетриер, чтобы узнать, что в нем содержится. Меня волновало то обстоятельство, что конверт был запечатан. Я взглянула на Жоэль, своего шофера. Обычно меня сопровождала Розелин. Я плохо знала Жоэль и сомневалась, стоит ли говорить о том, что меня беспокоило, но не могла больше молчать.
— Мне не нравится этот конверт.