Патрисия напряглась, отказываясь признаться даже себе, как страстно желает вновь подвергнуться этому загадочному испытанию. Что же она за женщина? Почему допускает подобную распущенность? Ей бы превратиться в камень, но, боже правый, она теряет рассудок и способна на все в ту же секунду, как он дотрагивается до нее. Точно так же, как он, коснувшись губами и пальцами кларнета, заставляет его оживать и издавать божественные звуки.
Стараясь избежать взгляда жениха, Патрисия отвернулась. Рон приподнял ее подбородок и заставил взглянуть на себя.
— Ты должна радоваться своим чувствам. Это от бога и потому правильно, понимаешь?
Правильно, когда это происходит между двумя людьми, которые любят друг друга, подумала девушка. Тогда это — вершина их любви. А что же происходит между ними?
Она боялась признаться себе, что слишком хорошо знает ответ. Было ли это любовью, по крайней мере, с ее стороны? Несмотря ни на что, вероятно, она никогда не прекращала любить Рона.
Ей хотелось верить, что это просто физиологическая потребность. И, возможно, для Рона все обстояло именно так. Но для нее это было мучительным напоминанием о том, что могло бы быть между ними.
Пат судорожно вздохнула, пытаясь разобраться в своих чувствах. Да, она чувствовала себя более счастливой, чем раньше, но одновременно росло ее смятение. Возможно, мужчине хватает физических наслаждений, но разве этого достаточно для нее? Вероятно, позволив этому произойти, она совершила самую большую ошибку в жизни.
Пытаясь скрыть охватившие ее чувства, она решила изобразить легкомыслие.
— Наверное, то же самое испытываешь, когда находишься в заточении в гареме.
Рон приподнялся на локте, усмешка по-прежнему не сходила с его лица.
— Это вряд ли можно назвать гаремом, поскольку ты — единственная находящаяся здесь женщина.
— Находящаяся в заточении, хочешь ты сказать?
— Ты должна быть благодарна за свое заточение, как ты его называешь, — мягко сказал он. — Смотри, вот чего бы ты лишилась, если бы я позволил тебе сбежать.
Тело девушки наполнилось сладостной болью и теплом, и ей захотелось спрятать лицо от смущения. Непристойность ее поведения была очевидна, и совсем не хотелось, чтобы он лишний раз напоминал об этом.
— Ты не должен был запирать меня, чтобы доказать свое превосходство, — неуверенно возразила Пат.
Жених провел рукой по ее горящей щеке.
— А ты уверена, что я запер тебя?
Она села, обхватив руками колени.
— Но я видела, как ты запер дверь.
— Ты видела, как я положил ключ в карман, но не додумалась проверить замок.
— Ах, мерзавец, если бы я знала…