— В его досье была одна бумага, — сказала она.
— И что же?
— Он хотел извлечь ее оттуда. Бумага давняя. Армейская докладная тех времен, когда он проходил службу в Австрии.
— Когда ты это сделала?
— Давно. Роману нашему тогда еще и года не исполнилось. Он только что вернулся из Праги.
— И ты сделала это для него. Ты выкрала его досье.
— Там нет ничего особенного, объяснил он. Он тогда был очень молод. Совсем мальчик. Он сотрудничал в то время с одним агентом. Возил того в Чехословакию. Нарушая пограничные правила, я думаю. Ерунда, в общем. Но тут была еще замешана девушка по имени Сабина, которая хотела выйти за него замуж и дезертировала. Я не очень внимательно слушала. Он сказал, что, если кто-нибудь, читая его досье, наткнется на этот эпизод, на Пятый ему уже не попасть.
— Но это ведь не конец еще, правда?
Она потрясла головой.
— У агента есть имя, не так ли? — осведомился Бразерхуд.
— Кличка. Зеленые Рукава.[31]
— Странная кличка. Но мне она нравится. Есть в ней что-то исконно английское. Ты отыскала бумагу в досье, и что ты сделала с ней? Признайся мне, Кейт. Ведь все уже открылось. Так продолжай.
— Я вынула ее оттуда.
— Хорошо. И что сделала с ней?
— То, что он попросил меня сделать.
— Когда?
— Он позвонил мне.
— Когда?
— В прошлый понедельник вечером. После того как уже должен был отбыть в Вену.
— В котором часу? Говори, Кейт! Все в порядке. В котором часу он тебе позвонил?
— В десять. Нет, позже. В десять тридцать… Или раньше. Я смотрела десятичасовые новости.
— Что было на экране?
— Ливан. Бомбардировка. Триполи или что-то в этом роде. Я выключила звук, как только поняла, что это он, и бомбы разрывались бесшумно, как в немом кино. «Мне надо было услышать твой голос, Кейт. Прости меня за все. Я позвонил, чтобы извиниться. Я не такой уж дурной человек, Кейт. Я не обманывал тебя».
— В прошедшем времени?
— Да. В прошедшем. Он вспоминал прошлое. Не обманывал. Я сказала, что это смерть отца так на него подействовала. Что все наладится, не плачь. Не говори таким тоном. Приезжай ко мне. Где ты? Или я к тебе приеду. Он сказал, что это невозможно. Теперь больше невозможно. Потом заговорил о досье. Я смогу кому угодно рассказать о том, что сделала, не заботясь больше о его безопасности. Но дав ему одну неделю. «Неделя, Кейт. Это ведь не много после всех этих лет». Потом спросил, сохранила ли еще я эту бумагу, которую выкрала по его просьбе. Уничтожила ли я ее и есть ли копия.
— Что ты ответила?
Она прошла в ванную и вернулась с расшитым губчатым мешочком, в котором держала туалетные принадлежности. Вынув оттуда свернутые листы пожелтевшей бумаги, она передала их Бразерхуду.