— Реже, чем раньше.
— Реже, чем на Лесбосе?
— Никакого сравнения.
— Головные боли?
— Прошли.
— Другие женщины?
— Не знаю. Мне это неизвестно. Откуда мне это знать? Если он говорит, что не будет ночевать дома, значит, так надо. Это может быть женщина и это может быть встреча с агентом. Или свидание с Би Ледерер. Она к нему неравнодушна. Спроси ее.
— Я всегда считал, что жены чувствуют разницу, — сказал Бразерхуд.
«Нет, к Магнусу все это неприменимо», — подумала она, начав приноравливаться к темпу, в котором он вел расспросы.
— Он по-прежнему приносит на вечер бумаги, чтобы работать? — осведомился Бразерхуд, глядя в заснеженный сад.
— Время от времени.
— И сейчас тоже бумаги есть в доме?
— Если и есть, то мне о них неизвестно.
— Американская пресса? Служебные документы?
— Я ведь не читаю их, Джек, правда же? Так откуда мне знать?
— Где он их держит?
— Он приносит их на вечер и утром относит. Как все.
— Куда он кладет их, Мэри?
— Возле постели. Или на стол. Кладет туда, где работает.
— И Ледерер не звонил?
— Я уже говорила! Нет!
Бразерхуд отступил от балконной двери. Нечетко вырисовываясь в темноте, в комнате внезапно возникли два мужских силуэта. Она узнала Ламсдена, личного секретаря посла. Не так давно у нее произошла стычка с его женой Кэролайн по поводу устройства бара перед посольством, чтобы утереть нос этим венцам. Кэролайн Ламсден сочла идею Мэри никчемной и принялась разъяснять почему, громко и раздраженно, кружку дипломатических жен. Мэри не является женой дипломата в полном смысле слова, заявила Кэролайн. Она из тех, о ком не принято говорить, и единственной причиной ее принятия в ассоциацию была необходимость обеспечить ее мужу его непрочное прикрытие.
«Они, должно быть, шли пешком по снегу от самой школы, — подумала она. — Пробирались через полуметровые сугробы, чтобы засвидетельствовать свое почтение Магнусу».
— Слава святой Марии! — по-скаутски бодро произнес Ламсден. Будучи католиком, он тем не менее всегда приветствовал ее подобным образом. То же самое он сделал и теперь. Для пущей естественности.
— А в тот вечер, когда была вечеринка, он также приносил бумаги? — спросил Бразерхуд, опять задергивая шторы.
— Нет. — Она зажгла лампу.
— Ты знаешь, что у него в этом черном чемоданчике, с которым его видели?
— Дома никакого чемоданчика он не брал, значит, он, видимо, прихватил его в посольстве. Из дома он выехал только с одним чемоданом, тем самым, что сейчас находится в Швехате.
— Находился в Швехате, — сказал Бразерхуд.
Второй мужчина был высокий, болезненного вида. В обеих руках он держал по набитой сумке, и руки у него были в перчатках. «Гинеколог на срочном вызове, — подумала она. — Да их тут полный самолет наберется». И тут же механически отметила про себя, что в Главном управлении в ближайшие двадцать четыре часа будет пустовато.